— Мы нашли проход через разлом. Поперёк лежит дерево, но это волчья дорога. Звери прошли от силы день назад.
— Волки? Нестрашно, отгоним, — отмахнулся Никита.
— Ты думаешь, они сродни нашим серыми? Боюсь огорчить. Судя по следам, в холке они больше метра, а в длину с человека. Настоящие монстры. Причём их целая стая. И ещё, — Аскольд криво усмехнулся, — в их стае ребёнок.
— Какой ребёнок?
— Обычный, человеческий. Наверное, волчица наткнулась на него, и взыграл материнский инстинкт. Так ребёнок оказался у волков.
— Дела, — покачал головой Никита. Семён услышал их разговор, бурно выразил эмоции, и предложил немедленно спасать ребёнка.
— Вряд ли получится, — задумался Никита. — Да и поздно, он уже волчонок, с людьми жить не сможет.
— Я слышал такие истории, — согласился Прелый.
— Маугли, — недобро хмыкнул Ефим.
— Но вдруг он недавно в стае и человеческие навыки не растерял. Может, действительно вытащить его оттуда? Ты как считаешь, Аскольд? — обратился Никита к другу.
— По повадкам он в стае давно.
— Всё равно надо попробовать, — упрямо тряхнул головой Семён.
Быстро собрались. Аскольд тщательно скрыл следы их присутствия. Потушили костёр, застелили мхом и разбросали листву.
— От случайного взгляда, против следопыта, что мёртвому припарка, — с иронией заметил Аскольд.
Ощущая тревогу в сердце, Никита повёл отряд к волчьей тропе. Аскольд шёл рядом и был необычно суров. Отряд продвигался максимально тихо. Ноги пружинили на мшистой земле, заросли обходили предельно осторожно и ловили каждый звук. Лес дышал первобытной силой, деревья гиганты, обвешанные лианами, вызывали священный трепет. На огромной высоте существовала неведомая жизнь. Неясные тени скользили в кронах, то ветка упадёт, то спланируют на землю перья или клочки шерсти. В густой листве раздавались резкие крики, яростное рычание, свист птиц, шипение, стуки, треск. Изредка дорогу перебегали необычные копытные с элегантными длинными шеями и тонкими рожками. А в самой гуще продирались лесные титаны. Их огромные тела напоминали великанские туши буйволов, но заросшие густой шерстью, шеи толстые, морды, как верблюжьи головы. Помня недавнюю встречу со слонами, отряд сделал всё, чтобы не попасться им на глаза.
— Эволюция, — глубокомысленно заявил Аскольд. — За тысячу лет такое многообразие не появилось бы. Сдаётся мне, мы проспали целый геологический период.
— Это сколько? — поинтересовался Ефим, отводя копьём тяжёлые ветви папоротников.
— Что тут непонятного, — словно печёное в углях лицо Прелого искривилось, — цельный мильон годов.