Я собралась с духом и присела перед ним на корточки.
— Наверное, мне ещё многому надо научиться. Понимаешь, жизнь в Египте настолько отличается от нашей жизни. Я только теперь постепенно начинаю понимать, что мне придется делить тебя со многими людьми.
— Но я же тебе сразу сказал, что мы не все время будем вместе с Ибрагимом и Айлин… — произнес он совершенно убитым голосом.
— Да, конечно. И это замечательно, что у нас есть друзья в Каире. Но пойми: совершенно чужая мне мужская компания… Тем более что я не понимала ни слова из того, что они говорили. Я чувствовала себя как на сковородке. Ты себе представить не можешь, как мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе.
У меня от волнения так колотилось сердце, что я чуть не свалилась в обморок! Я ведь вообще представления не имела, как себя вести…
Мне показалось, что Халид с трудом подавил смех.
— И нечего смеяться, — толкнула я его и хотела встать.
Халид, схватив меня за руку, притянул к себе, и мы затеяли с ним веселую возню. Так что конфликт, к счастью, не получил дальнейшего развития. Однако меня не покидало ощущение, что его мучило ещё что-то. Я то и дело ловила на его лице знаки какой-то внутренней тревоги.
— Давай посмотрим меню. Ты уже, наверное, тоже проголодалась.
— Ещё как.
В ожидании ужина мы устроились на диване.
— Милый, у меня такое чувство, что тебе не дают покоя какие-то мысли.
Он, застигнутый врасплох, прижал меня к себе и молча улыбнулся.
— Халид, обещай мне, пожалуйста, что с этой минуты мы будем совершенно откровенны друг с другом и всегда будем прямо говорить друг другу, если что-то не так, хорошо?
Он медлил с ответом, как бы что-то обдумывая и взвешивая.
— Ах, Верена, ты самое лучшее, что есть на земле, — произнес он наконец с тяжелым вздохом.
— Я слушаю, милый…
— Понимаешь… Этот звонок сегодня утром… Это звонили из Аль Вахи.
— И что?
— Это был мой младший брат Хасан. Он слышал, что вся женская часть семьи моей будущей жены поехала в Шарджу, к торговцу тканями…
— Я, честно говоря, не совсем понимаю, что это может означать.
— Да, конечно, ты и не можешь этого понимать, — откликнулся он, глядя в пустоту. — Это означает, что они хотят ускорить свадьбу. Что они уже выбирают ткань для свадебного платья невесты.
У меня на секунду остановилось сердце. Я не знала, что сказать. Меня словно оглушили, а Халид умолк. За окнами мерцали огни на Ниле. Ничто не говорило о том, какая драма разыгрывалась в одном из апартаментов старого дворца Гезира.
— Халид, — сказала я через какое-то время, — мои чувства сильнее всех моих сомнений. Что бы ни случилось, когда бы ни истек опущенный нам срок, моя любовь навсегда, навеки принадлежит тебе.