На самом деле я все же надеялась, что этот срок никогда не истечет.
Халид пристально посмотрел на меня.
— И каждая минута, в которую мы сами себе ещё больше усложняем нашу и без того непростую жизнь, отнимает у нас силы. А сила — это жизнь, это энергия. Лишиться энергии — значит лишиться жизни. То есть умереть. Так что выбирай.
Я сама удивилась своим словам.
— Это говоришь не ты, — ответил он спокойно.
Он поймал мой взгляд и посмотрел мне прямо в глаза, словно пытаясь что-то отыскать на самом дне моей души.
— Твои слова говорят, что ты выбрала жизнь, — произнес он после долгой паузы. — Но в твоем сердце я вижу совсем другое.
Можешь не пытаться переубедить меня.
Как хорошо он меня знал.
— А вот я, — продолжал он, — давно уже выбрал жизнь. Точнее, её выбрал за меня мой отец, вместе с другими главами семейств. Я женюсь на предназначенной мне невесте, если это будет угодно Аллаху. Хочу я того или нет. И тем самым обрету почет, уважение и множество привилегии. Если же я против воли Аллаха и моей семьи возьму в жены тебя, я навлеку несмываемый позор на себя и на всю свою семью. И конечно же, на невесту. Я превратился бы в изгоя, обесчестившего имя Аль Рашид. Моя дурная слава распространилась бы далеко за пределы Аль Вахи. Мне пришлось бы уехать, может быть даже за границу. Тем самым я обрек бы себя на жалкую, недостойную жизнь. И я почти уверен, что все это убило бы нашу любовь.
Я бессильно опустила руки и, уткнувшись лицом ему в грудь, изо всех сил пыталась сдержать слезы. Он схватил меня за плечо и посмотрел мне в глаза.
— Почему у тебя в глазах слезы? Ещё рано горевать. Слишком рано. Ещё многое может измениться. Доверься мне и наберись терпения. Ты ведь и так моя любовь — навсегда, навеки…
В дверь постучали. Официант вкатил в номер стол с нашим Candlelight Diner[46].
— Верена, куда мы поставим стол? Где бы ты хотела сидеть?
— Скажи, чтобы поставили к окну, я хочу видеть Нил.
Я погасила все лампы в гостиной, оставив лишь приглушенный свет торшера. Халид покрутил ручку приемника, нашел какую-то американскую станцию, и мы вдруг услышали «Jingle Bells» в исполнении Бинга Кросби.
— О, я сразу вспоминаю Калифорнию! Как американцы праздновали Рождество. Jingle bells, jingle bells, jingle all the way… — пропел он, и глаза его при этом загорелись радостным блеском.
Я удивилась, насколько быстрым может быть переход от отчаяния к веселью. Посреди стола, отражаясь в серебряных крышках, которыми были закрыты блюда с едой, горела белая свеча, а за окном простиралось море огней, затопившее восточный берег Нила.