И вообще. Если там ещё сохранилась хоть искра любви, мой отъезд из дома должен встревожить Халида. Должны же у него, в конце концов, возникнуть опасения, что я ускользну от него?
Признаюсь, мысль мне понравилась. У меня в голове уже созрел план: среди знакомых моих родителей был один греческий бизнесмен, мистер Левентакис, женатый на швейцарке. В Цюрихе у него было агентство моды, и поэтому он регулярно бывал в Афинах, где находилось его производство текстильных товаров. Не прошло и недели, как я смогла приступить к реализации своего плана. Я «телеграфным стилем» написала Халиду в Дубай, что направляюсь в Афины и, в свою очередь, сразу же напишу ему, как только узнаю свой новый адрес.
Ослепленная обидой, я совершенно не подумала о том, что для него означала учеба в США, какая это была для него честь. И о том, что в Европе у него просто не было альтернативы, ни по специальности, ни в смысле престижа, и он все равно не мог бы оказаться где-нибудь здесь, поближе ко мне. Во всяком случае, вместо того чтобы поздравить Халида, я причинила ему боль.
Через три недели я, доверившись судьбе, села в самолет, вылетающий в Афины.
К моей досаде, я так и не дождалась ответа из Дубая. Время тянулось мучительно медленно. Мой план уже должен был сработать, но ожидаемого эффекта пока не наблюдалось. Халид просто молчал. Постепенно во мне стала расти тревога.
В день отъезда почтовый ящик тоже был пуст. Меня терзали сомнения. Может, я неверно выбрала тон письма? Может, он оказался слишком холодным и резким? Неужели я в своей обиде за несколько мгновений, несколькими словами все испортила, убила нашу любовь? Но обратного пути уже не было: такси в аэропорт уже стояло перед дверью.
* * *
В хаосе афинского уличного движения, у площади Синтагма, находился универсальный магазин тканей и одежды, который должен был стать моим рабочим местом. Его владелец, мистер Петропулос, и наш цюрихский знакомый подвергли мое терпение серьезному испытанию. Они несколько часов подряд болтали за кофе и сигаретами о стоящих передо мной задачах и о моем гонораре. Из-за жары и табачного дыма в кабинете моего будущего шефа уже почти невозможно было дышать. В конце концов, я в изнеможении согласилась на работу декоратором в магазине за пару греческих драхм и бесплатное жилье. Я не стала протестовать, даже когда увидела свою жалкую комнатушку под Акрополем. Короче говоря, выбор у меня был простой — либо я лечу первым же рейсом домой, либо… остаюсь. Эта дилемма грозила свести меня с ума.
Я угрюмо принялась распаковывать чемодан. Комната была довольно тесной и темной. Платяной шкаф, одна половинка которого запиралась на щеколду, стол, стул; над столом окно во двор. Встав на кресло и выглянув в окно, я увидела пару тощих кошек, слонявшихся по двору. Хорошо, что Халид не видит, на какие жертвы я иду ради него. Развесив и разложив одежду, я ложусь на мягкую влажную кровать и смотрю в потолок. Какая же я глупая!