Когда на город опустились сумерки, пришел мистер Левентакис и пригласил меня на ужин. Такси доставило нас в фешенебельную Кифиссию[9], откуда он был родом. Целая толпа его друзей и родственников препроводила нас в таверну. Авторитет, которым мистер Левентакис пользовался в родной деревне и который он с успехом продемонстрировал своей гостье, значительно повысил его настроение. К тому же в этот раз он появился здесь в обществе молодой привлекательной швейцарки. Как бы то ни было, я, хотя и не понимала ещё ни слова по-гречески, все же была начеку. У меня сложилось впечатление, что этому греку очень хотелось убедить всех в том, что мы с ним — любовная пара. Я расценила это как совершенно неоправданную самонадеянность. Чтобы поскорее положить конец его проискам, я принялась разыгрывать приступ мигрени.
Дома я зло швырнула сумку, а вслед за ней одежду на кровать и отправилась в ванную, чтобы освежиться после духоты. Уже под струей прохладной воды я вдруг заметила на полу жирного таракана. Содрогаясь от отвращения, я выскочила из ванной и захлопнула за собой дверь.
Ни о каком сне не могло быть и речи. Накопившееся за вечер раздражение, страх перед тараканами и равнодушием Халида держали меня в напряжении.
Первые дни у мистера Петропулоса были одним сплошным недоразумением. Никто из сотрудников фирмы не понимал, чего это швейцарка с раннего утра проявляет такую невероятную активность. Здесь сначала, пардон, не спеша варят кофе, выкуривают пару сигарет и обсуждают семейные проблемы. Греческий образ жизни действительно требует привычки.
После обеда магазины были закрыты. Поскольку я не привыкла спать днем, то часами бродила по улицам Афин. Я карабкалась наверх к Акрополю или садилась в автобус и ехала в Пирей[10]. Или погружалась в тишину маленького древнего порта Турколимано[11]. Здесь я могла подолгу сидеть за тарелкой тунца, предаваясь своим мыслям и грезам.
Но очень скоро жара и смог вынудили меня изменить дневной ритм. Мне пришлось привыкать к послеобеденному сну.
Я уже не раз встречала на лестнице одну пожилую соседку с морщинистым лицом. Она каждый раз, увидев меня, что-то сердито бурчала себе под нос. На этот раз старуха сидела перед домом. Я, как обычно, приветливо поздоровалась по-гречески: «Яссу».
Но она вдруг вскочила и затараторила что-то своим визгливо-скрипучим голосом, яростно жестикулируя. Она мне чем-то напомнила вспугнутую ворону. Теперь я окончательно убедилась в том, что мне не очень-то были рады в этом доме. Расстроенная, я поспешила по лестнице наверх, в свою комнату, отперла ключом дверь и с ужасом обнаружила в своей кровати спящего мужчину. Присмотревшись, я узнала в нем мистера Петропулоса. Боже мой, что он забыл в моей комнате?…