Долго ли, коротко ли — скорее, долго, — но наконец ко мне ввалились сразу четверо. С камерой. И представитель мозгового центра — во главе.
— Скажите что-нибудь в кадр. О том, что вы здоровы и с нетерпением ждете освобождения. Ведь человеческая жизнь дороже любых долларов, правда? А уж ваша уникальная — тем более. Напомните об этом вашим друзьям.
Я прислонился к стене — словно при расстреле. Объектив смотрел в меня, как дуло.
Я долго готовился к этой минуте. И вложил весь пафос в первую фразу — на случай, если прекратят съемку на второй:
— Запрещаю платить за меня выкуп! Штурмуйте это гнездо, не заботясь о моей жизни! Если выйду и узнаю, что за меня заплачено, покончу с собой в знак протеста — чтобы деньги все равно пропали!
Пришельцы зачехлили камеру.
— Как вы горячитесь, однако. Но тем лучше видно, что вы живы и здоровы. Значит, вы желаете, чтобы нас всех перебили? Вот этих молодых парней? Ваше счастье, что, кроме меня, никто здесь по-вашему не понимает. Действительно, странности у вас.
Я все-таки дрогнул:
— У вас еще есть выбор: вывезите меня на тот же пляж, оставьте и растворитесь.
Ну не совсем дрогнул, но все-таки не выкрикнул в лицо маске: «Даже если немедленно освободите меня, я буду охотиться за вами всю жизнь!» Все-таки предложил им компромисс.
Ответа не последовало. Все вышли.
Я постарался усиленно артикулировать, говоря в камеру: даже если сотрут звук, любой глухонемой эксперт прочитает мою речь по губам.
Очень все-таки помогал Дюма — похитители сделали ошибку, что дали мне его. Я перечитывал по энному разу — и забывался, забывал о скуке одиночки. Зато с опозданием понял, как скучно бывало жене ждать меня в пустом доме. Надеюсь, теперь ее осаждают репортеры.
Хотя чего ее жалеть? Села в машину и поехала в гастроном. В супермаркет здешний. Шум, пестрота. Да и телевизор занятно показывает, хоть бы и на непонятном канадском языке.
Через какое-то время делегация явилась снова. Без камеры.
— Быстро собираться!
А чего мне собираться? Как вышел на пляж в тренировочном костюме, так в нем и пребываю. Дюма захватить?
— Книги оставить.
Неужели догадались, что Дюма мне помогает? Или обменивать везут?! Договорились все-таки о выкупе?!
Хватит ли у меня тогда решимости покончить с собой, как обещал?! Или расслаблюсь, рассоплюсь и вцеплюсь в проданную жизнь?! В продажную?!
Завязали глаза, повели. Повезли.
Машину встряхивало — необычно, по канадским стандартам. Видать, в лесные дебри забираемся. Туда, где даже в Америке кончается асфальт.
Значит, не обменяли, а перепрятали.
Теперь я оказался в натуральном подвале. Совсем тесном. Топчан да пара ведер в углу — питьевое и парашное. Но в довольно теплом подвале, к счастью. Не только никаких книг, но и свет лишь из зарешеченного оконца под потолком. Зарешеченного изнутри, чтобы я не мог разбить, а не наружные воры. Видать, в такой глуши воры не предусмотрены.