Мне почудилось, что я видел любовь в ее глазах или что-то в этом роде. Я ничего не знал об этой особой эмоции, не на самом деле. Но я не помню, чтобы кто-либо когда-либо смотрел на меня таким образом, с таким большим чувством. Его охраняли, но оно было там. Мне хотелось вернуть его. Я задушу любые новые чувства, которые у нее могли появиться после прочтения документа, который теперь лежал на полу, но я все еще хотел ее. Хотел, чтобы она пришла ко мне за утешением, за поддержкой.
Люций прижал Стеллу к себе, пока ее рыдания звучали то тише, то громче. Я хотел попросить ее оставить его и подойти ко мне, вернуться ко мне и обнять меня за плечи. Я бы держал ее, пока она плакала. Я бы шептал ей на ухо сладкие слова. Я бы успокоил ее и вывел из отчаяния.
Мое сердце пульсировало, словно упиваясь ее слезами. Я мог бы исправить это. Каким-то образом. Я бы попробовал.
Ее рыдания прекратились, а дыхание замедлилось. Она подняла голову, уставившись в темно-серую ночь.
Я бы сказал ей. Меня не волновало, что Люций услышал бы. Я сожалел, так чертовски сожалел.
— Стелла…
— Я выбираю Люция.
— Что?
Ее слова были ударом по мне — звуком за гранью реальности, ложью. Она не могла иметь это в виду, не после того, что мы пережили, что мы разделили в домике.
Она повернулась ко мне, выражение на ее лице, покрытом слезами, представляло собой смесь разбитого сердца и ненависти.
— Я сказала, что выбираю Люция в качестве моего хозяина вместо тебя, — произнесла она.
— Ты не можешь…
— Ты слышал ее, Син. — Люций обнял ее за талию. — Она выбрала меня. Теперь она моя.
Она отступила от него, отталкивая его руку с отвращением.
— Не прикасайся ко мне. Оставьте меня в покое, вы, оба.
Стелла бросилась из комнаты, убегая так быстро, словно демоны гнались за ней по пятам. Мы оба смотрели, как она уходила — один брат уничтожен, а другой взволнован.
Она не смотрела на меня, хотя сама была единственным, что я мог видеть. Стелла удалялась по коридору, исчезнув из поля моего зрения. Кажется, моя душа ушла вместе с ней. Мои ноги больше не были достаточно сильными, чтобы выдержать пустую оболочку, что осталась от моего тела. Я опустился на стул.
Что я наделал?
После нескольких минут молчания где-то в доме захлопнулась дверь. Ее дверь.
Звук заставил Люция сдвинуться, и он последовал за Стеллой, словно опытный охотник, ступая уверенно и сосредоточенно.
Я хотел остановить его, искупать его в той же жестокости, в какой искупал сердце Стеллы.
— Оставь ее в покое, Люций. — Хоть моей души не стало, ярость все еще горела во мне.
Брат оглянулся через плечо с торжествующим и злобным взглядом.