— Трата времени, Дилан, — добавил Вайнмонт не так мило.
Папа опустил голову на руки. Я никогда не видела его настолько подавленным. Я опустилась на колени у его ног.
— Пожалуйста, не надо, пап. Все будет хорошо. Все-все. Осталось одиннадцать месяцев? Это пустяки. Я вернусь прежде, чем ты это поймешь.
— Я никогда не прощу себя, — он вздрогнул, когда рыдание вырвалось из него.
— Здесь нечего прощать, — сказала я. — Пожалуйста, не мучь себя. Я хочу, чтобы ты был здоровым и счастливым, когда я вернусь домой. Хочу, чтобы ты ждал меня с распростертыми объятиями. Я буду там, папа. Вот увидишь. Это не так долго. — Я прижалась лбом к его голове.
Он больше не сказал ни слова, так как слезы одолели его. Я обняла руками его дрожащее тело. Пока держала отца, я словно вынырнула из какого-то глубокого колодца силы внутри себя, из того, о существовании которого даже не знала.
— Время вышло, — нахмурился Вайнмонт.
— Взгляни на него! У тебя действительно нет сердца? — прошипела я.
— В этом случае? Нет. Никакого сердца. Теперь, джентльмены, я предлагаю вам убраться из моего дома.
— А если мы этого не сделаем? — спросил Дилан.
— Люций, — позвал Вайнмонт.
Появился его брат, и вдвоем они напомнили твердую стену мышц. Они были почти одинаковы. Оба сердиты настолько, что их угрозу можно было ощутить. Они могли избить Дилана и моего отца до беспамятства, если бы им предоставили такую возможность.
— Я провожу вас. Давайте. — Я не позволю им причинить боль папе или Дилану.
Мой отец с трудом поднялся, и я помогла ему дойти до парадной двери. Дилан взял его под другой локоть, когда мы спускались вниз по лестнице. Черный BMW ждал их снаружи.
— Твоя мама купила тебе новую машину? — спросила я.
— Нет, это его, — Дилан указал на папу.
— О, — я предположила, что его старая, разбитая Сamry, наконец, умерла.
С сжала отца в еще одном долгом объятье.
— Я скоро увижу тебя. Обещаю.
Он прижал дрожащую руку к моей щеке.
— Я буду считать секунды.
Вайнмонт фыркнул, как будто папа пошутил. Я выстрелила в него едким взглядом.
Мы с Диланом помогли папе сесть на место водителя. Когда он оказался внутри, я долго обнимала Дилана. И Вайнмонт, и Люций ухмылялись, не сомневаясь, что они одержали какую-то победу. Я покажу им.
Когда Дилан отстранился, я встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Сначала он был удивлен, но потом углубил поцелуй, отклоняя меня назад и прижимая к себе. Его язык ринулся в мой рот, пытаясь ощутить максимально полный вкус. Это было не совсем приятно, но, когда он вернул меня в вертикальное положение, и я разомкнула объятья, огня в глазах братьев Вайнмонт было более, чем достаточно.