– Температура была высокая, не помните?
– Точно не помню, но приличная. С ней даже все ночь дежурила медсестра, прямо у нас в номере. Влада неплохо себя чувствовала, но врачи хотели подстраховаться из-за ее беременности. А через два дня всё прошло, как не было. Мы тогда поволновались, но в итоге всё закончилось благополучно.
– Не помните, происходило ли что-то необычное перед тем, как она заболела?
– Я ничего не замечал.
– А в «Сиринити» Владе ничего не назначили на будущее? Допустим, какие-то процедуры? – Спонтанно спросила я, подчиняясь инстинкту медика.
– Она приехала оттуда с ворохом витаминов и биодобавок. Всё было расписано по срокам, насколько я помню, и она очень добросовестно их принимала. Но не бездумно: После поездки Влада показала назначения своему московскому врачу, и он их посчитал вполне логичными. Я хорошо это помню: когда она заболела, врачи шаг за шагом проверяли все, что она ела, пила и принимала в тот момент. И ничего не обнаружили.
– А что врачи из «Сиринити» говорили о здоровье Влады? Отмечали какие-то особенности в ее состоянии? – Спросила я нейтральным тоном.
Стас покачал головой.
– Не помню. Но никакие активные меры точно не требовались. Когда мы вернулись, я отдал эпикриз маме, и она потом звонила в «Сиринити», уточняла детали назначений. Я максимально далек от медицины, поэтому с радостью передоверил эту тему маме. В общем, вряд ли я… Хотя… – Он удивленно взглянул на меня. – Сейчас почему-то вспомнилось: врач предупредил, что у Влады на фоне беременности сильно снижен иммунитет, рекомендовал не посещать многолюдные места. И еще он говорил о каких-то вялотекущих проблемах с нервной системой. Что-то о склонности к воспалениям, если я ничего не путаю.
– У Влады был когда-то неврит лицевого нерва, лет в десять, кажется. – Вставила Алекса.
Мы с Марком вновь переглянулись. Я не знала точного диагноза девушки, но Паша говорил об остром диссеминированном энцефаломиелите. И сниженный иммунитет, и склонность нервной системы к воспалениям могли быть предвестниками куда более грозного заболевания – и врачи «Сиринити», похоже, увидели потенциальные проблемы и предупредили о них семейство. Возможно, её «простуда» помогла им обнаружить какие-то особенности в организме девушки. Что именно было написано в эпикризе, мы вряд ли узнаем наверняка, но на фоне такого предупреждения медлительность семьи Стаса выглядела довольно странно. Судя по задумчивому взгляду Марка, он размышлял о том же.
– Я любил Владу. – Неожиданно произнес Стас, обращаясь к Алексе. – Сначала с моей стороны было просто увлечение, а с ее – вообще манипуляция. Когда все вскрылось, на смену увлечению пришли страх и злость… Даже ненависть из-за вынужденной женитьбы.