* * *
Из Кочабамбы я решил проехать еще дальше на восток, в чисто тропические области. Присмотрел шкодовский камион, который шел в Санта-Крус. Шоссе тут оживленное; близ перекрестка, откуда идет дорога на Сукре, все время проезжают камионы, особенно теперь, когда в Санта-Крусе началась сахароуборочная кампания и сахарные заводы непрерывным потоком производят тростниковый сахар. Владельцы камионов рискуют, что их машины будут разбиты. За рулем покачиваются невыспавшиеся, небритые физиономии водителей, которые ездят почти безостановочно, стремясь урвать как можно больше мешков с сахаром для себя и для владельца машины. Ездят обычно ночью, потому что в дневном пекле на раскаленном асфальте слишком разогреваются шины и мотор. А ездят тут бесцеремонно, срезают все повороты. Каждый старается поспеть быстрее другого, поскольку быстрота — это добавочные рейсы: надо же использовать сахарную страду. У доброй половины машин на этом шоссе не в порядке фары, впереди лишь одна, сзади едва мерцают красные огоньки.
Соответственно этому выглядит баланс. У каждого он на виду, однако мне кажется, что смерть на шоссе считается здесь таким маловажным и будничным делом, что на нее почти не обращают внимания. Когда кто-нибудь гибнет вместе с машиной, а это бывает очень часто при рискованной езде, утомлении, ночью, когда приходится преодолевать крутые повороты, место смерти обозначают: родственник или друг ставит на краю шоссе деревянный крест с вырезанным, нарисованным или выжженным именем покойного. Если крест вбить невозможно, берут пустую бочку из-под бензина, отвозят на место, где произошло несчастье, наполняют глиной и камнями и втыкают туда крест. Особенно опасные повороты благодаря таким «украшениям» выглядят как диковинные кладбища, потому что их края окаймлены сплошными крестами. Тем не менее я не наблюдал, чтобы эти пугающие знаки как-нибудь способствовали улучшению езды и повышению дисциплины движения.
* * *
За перекрестком, откуда идет дорога на Сукре, местность начинает немного меняться. Тут больше воды и зелени. Снова поднимаемся до высоты 4000 метров и перед гребнем видим табличку с надписью: «Включи фары, въезжаешь в туман!» И действительно, чуть дальше через хребет переливается туман; на этом месте он почти всегда.
Дальше мы ехали примерно на той же высоте, при сильном ветре, сотрясавшем машину. Позади оставались деревеньки и лагеря железнодорожной компании, которая готовит трассу для новой линии. Один из лагерей тут даже назвали Сибирью за ветры и холод. Затем снова круто вниз и также круто 500 метров вверх. Иногда под нами открывались чарующие виды долины. Постепенно мы спускаемся все ниже, пока уже в сумерках не достигаем довольно крупной деревни Самаипата, расположенной на высоте лишь на 27 метров большей, чем Снежка (Снежка (1602 метра) — горная вершина в Судетах, на границе Чехословакии и Польши. — Прим. перев). Деревня эта представляет собой скопление домишек вдоль шоссе, в числе их есть несколько «гостиниц», домов с маленькими закусочными, где можно дешево поесть, с единственным лишь риском обжечь горло острым корнем айи, которым еда обильно напичкана. И сюда доходили войска завоевателей-инков. О том свидетельствуют расположенные невдалеке развалины инковского укрепления, последнего острова этой замечательной цивилизации. Здесь, на самой окраине своей империи, инки основали военный пост. Далее, в тропические низины, их уже не тянуло, к тропикам они относились с явным недоверием.