Механически наматываю лоскуты ткани на ладони, чтобы защитить кулаки. Пришлось порвать несколько старых полотенец — ткань лучше, чем у тюремной робы. Из коридора доносятся крики и топот босых ног по каменному полу. У меня ещё есть почти целая минута. Вода в ведре, обильно засыпанная порезанным мылом, ещё кружится в водовороте после размешивания. У стены, расписанной незатейливым тюремным граффити, стоит швабра. Душевая комната в тюрьме — особенное место. Может, пристроена так, а может, здание проектировал кретин. В душевую ведёт длинный коридор, слышимость отличная, беззвучно подойти невозможно. Поэтому здесь происходит много интересного. В душевой курят. В душевой дерутся. В душевой происходит то, о чём не треплются на каждом углу.
В душевую посылают тех, кого нужно избить или убить.
Сегодня это я.
Схватил ведро и с размаха выплеснул воду в коридор. Полированный тысячами ног камень, голые ступни и скользкая мыльная вода — отличное сочетание. Десяток придурков, так спешивших поближе со мной познакомиться, падают, как кегли при страйке. Момент выбран удачно, и первый неудачник прикатился на пузе прямо ко мне. Я поднял ногу и с силой опустил на шею, удовлетворившись приглушённым хрустом.
Чуть отступил за угол, готовясь к следующему. Второй неудачник не заставил себя долго ждать, выпрыгнул, не глядя под ноги. Зря. Ставлю подножку и ловлю ублюдка за плечи, перенаправляя вектор движения для поцелуя со стеной. Как раз в то место, где какой-то умник схематично изобразил мужские гениталии. В этот раз мокрый хлюпающий звук, через мгновение прерывающийся криком боли. На серой бетонной стене пятно крови.
Не отвлекаясь на рассматривание получившегося арт-объекта, подхватил швабру. Третьему неудачнику прилетает тяжёлой насадкой между ног.
За ним тут же появляется следующий, но получает всё той же насадкой в рожу, отчего запинается и падает на спину. Похоже, кегли снова на ногах. Жаль.
В душевую врываются остальные, очень разозлённые произошедшим в коридоре кегельбаном. Пару секунд я удерживаю их на дистанции, отбиваясь шваброй, постепенно отступая на заранее подготовленные позиции, но это не может продолжаться вечно. Наконец, кого-то из этих джентльменов, страдающих гипоэнцефалокранией, посещает идея отнять у меня швабру. И он хватается за насадку, чтобы вырвать инструмент из моих рук. К несчастью для него, я это предусмотрел, насадка слетает с рукояти. Швабра превращается в деревянное копьё, и неудачник тут же получает остриём в лицо.