— Прыгнете еще раз — и я сдам вас в кутузку!
Пройдя, судя по ощущениям, несколько миль, я наконец-то вижу последнюю лестницу и иду за толпой на запах морской свежести.
Двумя палубами выше люди снуют туда и сюда по общим залам, как пчелы в улье. В одной, курительной, висит едкий голубоватый дым. В другой, второй общей гостиной, раздается звон банджо. Джейми нет и здесь.
Морской бриз овевает мое лицо, когда я выхожу на кормовую стапель-палубу, которая на пару с носовой поддерживает надстройку. Я карабкаюсь по последнему лестничному пролету на самую дальнюю палубу, непонятно названную полуютом. И тут опять же не помешал бы женский взгляд, поскольку это слово наводит на мысли о нехватке уюта.
Словно по рисунку подковы, я огибаю палубу. Люди, укутанные в тяжелые шерстяные пальто и толстые свитера, отступают при моем приближении. Некоторые мужчины даже приподнимают шляпы. Кажется, вуаль и впрямь круто изменила отношение ко мне.
Над палубой нависает стыковочный мостик, на котором за штурвалом стоит матрос. Когда я объяснила миссис Слоан, что, если «Титаник» дает задний ход, им управляют со стыковочного мостика, она заявила, что готова поехать. Если такое огромное судно, как «Титаник», может дать задний ход, оно достаточно безопасно для нее.
Матрос, стоящий у штурвала, замечает меня, и его низкий лоб прорезают такие глубокие складки, что ими можно пилить дерево.
У меня перехватывает дыхание. Он разглядел, что у меня под вуалью? Или он прогонит меня, потому что я оказалась не на своей палубе?
Но затем он касается бескозырки, приветствуя меня, и быстрыми движениями коротких рук начинает натирать латунные инструменты.
Позади нас Саутгемптон съежился до размеров кукольного домика, и от этого вида меня бросает в дрожь. Юбкой я стираю капельки морского тумана с перил ограждения.
Прощай, Англия. Прощай, земля.
Страх ледяными иглами впивается в спину. Я впервые на корабле. Внезапно сама мысль о том, чтобы проплыть тысячи миль в стальной коробке, кажется не менее дикой, чем пролететь их на воздушном шаре. Но ведь люди постоянно так делают, правда? Кроме того, я на новейшем — и потому безопаснейшем — корабле во всей Атлантике. И у меня есть более важные поводы для беспокойства, к примеру поиски Джейми.
Я опускаюсь на одну из скамей, расставленных с носа до кормы, и пытаюсь придумать новый план.
— Они берут шиллинг за ключ от комнаты, — говорит женщина, сидящая за мной. — Это грабеж.
— Нам не нужен ключ, — отвечает ей мужчина рядом. — Что у нас воровать?
— Мантилью моей матери.
— Вот и я о том же.