— У вас замечательное платье, моя дорогая, — замечает женщина, тучная дама в широкополой, усеянной громадными розами шляпе, полями которой вполне можно выбить кому-нибудь глаз. — Это «Люсиль»?
— Нет. Это «Дом Июля».
— О, — задумчиво выдыхает она.
Я добираюсь до палубы Е и застегиваю пальто. В третьем классе рекламировать наряд не нужно. Затем иду в сторону Плавников, внимательно осматриваясь, потому что помню о похожем на скелет стюарде с сальной усмешкой. Заметив нескольких мужчин, но ни одного стюарда, я широкими шагами направляюсь к короткой лесенке, ведущей к каюте 14.
Кажется, дверь каюты вибрирует от раздающегося за ней шума. Я прислушиваюсь.
— Сожми кулак, выровняй его по оси Южного Креста, и твой большой палец укажет на юг, — объясняет Джейми. — Нет, правый кулак. Будешь использовать левый, окажешься где-нибудь в Тимбукту.
Я стучу, и дверь тут же открывается. Винк награждает меня робкой улыбкой.
Джейми держит у иллюминатора листок бумаги, на котором он нарисовал пять точек, напоминающих по форме воздушного змея. Олли стоит рядом с ним, и его большой палец указывает вниз. Бо отсутствует.
— Доброе утро. Кто любит ириски? — Я вываливаю ириски в подставленные ладошки мальчишек, и их лица вспыхивают от радости.
Джейми хмурится.
— Не ешьте их перед обедом. Испортите себе аппетит.
— Мой аппетит не портится, — ворчит Винк, но разворачивать золотистую фольгу перестает.
Я корчу рожицу брату, чей твердый лоб я почти могу достать своим собственным, с учетом моей прибавки в росте.
— Теперь вы знаете, кто из нас веселый близнец. А еще я принесла тапочки.
Я вываливаю содержимое моего мешка на пол. Схватив четыре тапочки, я быстро жонглирую ими, а затем ловлю — белую пару в правую руку, черную — в левую — и протягиваю мальчишкам.
— Ого, где ты так научилась? — Олли берет белые шлепки.
Винк скидывает свою обувку и ныряет в черные.
— Отец нас научил.
Ба добился того, чтобы координация между глазами и руками у нас была такой полной, словно они связаны веревочками. И вообще, Джейми хоть разминку-то делает?
Олли и Винк вышагивают между койками, обживая свои новые тапочки.
— Я больше не жонглирую, — заявляет Джейми.
— Конечно, нет, — легко соглашаюсь я. — Какой смысл жонглировать углем?
Качая головой, Джейми отступает, чтобы оценить мой наряд.
— Если бы ты продала это платье, хватило бы на билет до Лондона, а то и на два.
Я стягиваю пальто и кладу его вместе со шляпкой на койку Джейми.
— Меня больше интересует билет в цирк братьев Ринглинг.
Джейми хмурится, пробегая пальцем по кашемиру цвета ванили. Я отпихиваю его руку, чувствуя, как от вызванного им раздражения становится трудно соображать. Мы можем пререкаться часами, но так и не приблизиться к решению ни на йоту.