Она прижимает кимоно к себе, словно обнимая, а потом вешает в гардероб.
Английская роза в зеркале чуть подувяла. Платье-брюки и то, с журавлями, безусловно притягивают к себе внимание. Но это кимоно из разряда таких вещей, которые требуют не только внимания, но и экипажа с четверкой лошадей. Я вздыхаю, пообещав себе, что разберусь с вопросами «стиля» позже.
— Ты нашла мистера Стюарта?
— Пока нет, но у меня есть зацепка. Мои источники сообщают, что ему нравятся фиолетовые котелки и послеполуденные солнечные ванны на прогулочной палубе.
— Спасибо. — Меня омывает волной благодарности, хотя я и понимаю, что мы с Эйприл всего лишь деловые знакомые. Мой план начинает реализовываться.
— Доброй ночи, дорогая.
После ухода Эйприл я все-таки решаю выйти на вечерний променад. Миссис Слоан купила туфли на резиновом ходу для прогулок, которые она собиралась совершать по палубе А. Пусть мне, в отличие от нее, придется идти на каблуках, но это не помешает разведать обстановку перед завтрашней охотой на мистера Стюарта.
Поскольку ужин уже подан, прогулочная палуба почти пуста. Тускнеющее солнце купает меня в прощальных лучах тепла и окрашивает небо в глубокий малиновый цвет. Госпожа Небо носит красное, когда хочет привлечь внимание.
Дойдя до носовой части прогулочной палубы, я оборачиваюсь взглянуть на похожую на лопату фок-мачту, сплошь утыканную столбиками и увешанную лианами кабеля и мотками канатов. У ее основания лежит массивный якорь — та самая железяка, которая тянет нас к некоему гигантскому магниту на американских берегах. На верхушке мачты потирает руки один из дозорных. Джейми сказал, что марсовая площадка — худшая вахта. Там всегда либо слишком жарко, либо слишком холодно, и ужасно утомительно, словно перемешиваешь чай взглядом. Должно быть, у этих дозорных отличное зрение. Ни у одного из них нет бинокля.
«Титаник» разрезает волны, и на моей коже оседает облачко брызг. Солнце неподвижно зависло над горизонтом, как соверен в невидимых пальцах. Без предупреждения солнечная монета словно скрывается в чьем-то глубоком кармане.
Я тру глаза. Как я умудрилась пропустить заход солнца? Небеса в очередной раз сыграли со мной шутку.
Сердце в груди замирает. Сначала мама, потом Ба. А теперь и Джейми. Как он может отвергать меня, единственного оставшегося члена его семьи? Раньше мы были не разлей вода, рано сообразив, что два лучше, чем один, когда один из нас выбрался из колыбельки, используя второго как подставку. Ба и мама всегда учили нас, что семья стоит на первом месте, но, когда их не стало, он, похоже, решил найти себе новую.