Словно подумав о том же, Эйприл пристраивает мне на голову розовую шляпку с загнутыми полями, а затем помогает закрепить на ней вуаль.
— Думаю, я видела твоего брата, когда он чинил шезлонги. — Улыбка Эйприл становится шире. — Красивый молодой человек. Жаль, не мой тип.
Я вспыхиваю от гнева.
— Потому что он китаец?
На ее лице появляется лукавое выражение, отчего она становится похожа на малиновку на жердочке.
— Нет, дорогая. Китайцы мне очень даже нравятся.
— О, — выдыхаю я, не зная, что еще сказать. — Ну, сейчас он скорее мороженая треска.
Она достает из своего саквояжа драгоценную брошь и прикалывает ее мне на лиф.
— Вам с ним нужно разобраться во всем, пока не стало слишком поздно. Поверь, уж я-то знаю.
— А если проблема в том, что мне нет места в его жизни?
— Ты в этом уверена?
— Наши родители умерли, теперь друг у друга есть только мы. Но он хочет, чтобы я вернулась в Англию и не мешала ему дальше швырять уголь.
Я слишком сгущаю краски, но, в общем, все так и есть.
Она отступает.
— Делай, что хочешь, и позволь ему делать то же самое. Как я обычно говорю своим клиентам, нужно носить цвета, которые вам идут, а это не всегда те, которые вы хотите или которые кто-то вам навязывает. — Она оглядывает меня с ног до головы. — Цвет пыльной розы тебе к лицу. Как жаль, что приходится прятать его под этой вуалью.
Если бы я была больше похожа на маму, можно было бы обойтись и без вуали. И вообще, будь я больше похожа на маму, я бы не оказалась в такой ситуации. Щечки попухлее, как булочки, а не как лепешки, но подлиннее, более светлый цвет лица. Самые незначительные изменения во внешности полностью изменили бы мое путешествие. Мама от многого отказалась, выйдя замуж за Ба, — не только от своих родителей, но и от сильно недооцененной возможности быть незаметной.
Эйприл быстро достает из чехла еще одно платье, и клянусь, я вижу водопад, струящийся с ее пальцев. Плотный шелк переливается от изумрудно-зеленого на лифе до темно-синего на подоле, как павлинье перо. Вышитые бисером розочки добавляют ткани текучести и блеска.
— А это для твоей завтрашней встречи с капитаном.
Я фыркаю.
— Да л’ан! Я не могу его надеть. — От волнения сбиваюсь на мамин кокни.
— Почему? Эта модель просто надевается. — Она показывает мне похожий на халат наряд с обеих сторон. Это кимоно, с широкими рукавами до локтя. — Простой крой в сочетании с роскошной тканью идеально стирают грань между дневным и вечерним нарядом.
— Оно слишком шикарное. Что, если я наступлю на подол или, ну не знаю, он пропахнет мной?
— Твой запах ничем не отличается от запаха любого здешнего пассажира. Это просто платье. Предполагается, что ты должна его носить, а не становиться для него вешалкой. Это называется стилем.