Они приближаются, стуча ботинками так громко, словно бьют молотом по наковальне.
— Ерунда, — сипит его спутник. — Она уже сказала нет.
— Это потому, что ты беден, как мышь, — заявляет энергичный. — Но скоро для нас все может измениться. Постой. — Его ботинки останавливаются прямо рядом с нашей лодкой. — Рядом со мной Бо застывает, как труп, но мое сердце стучит, как барабан. — Похоже, тут пара… — неужели он видит нас? — петель слетела.
Мое сердце бьется о ребра, словно птица о прутья клетки. В любую секунду они обнаружат, что мы здесь прячемся, и решат, что мы безбилетники, и отчасти это так и есть. Картины того, как меня заставляют идти по доске или привязывают к бушприту, — Джейми рассказывал, что именно так наказывают матросов, — оживают в моей голове. Я буду разорвана на части, удобрив океанское дно своими внутренностями, кровью и мозгами, — да, определенно кучей мозгов. И тогда нам так и не удастся выступить перед мистером Стюартом. По крайней мере, Джейми будет сожалеть о том, что так жестоко обошелся со мной.
Мое дыхание становится слишком поверхностным и частым, и я не могу унять дрожь в конечностях.
Теплая рука ложится на мою. Мозоли, покрывающие ладонь и пальцы Бо, прерываются гладким бугорком его ракушечного кольца. Рука, сжимающая мою, словно безопасная гавань посреди шторма. Ее тепло поднимается от кисти к предплечью, отвлекая от катастрофических мыслей, заполнивших голову.
Ткань над нами дергается. Я стараюсь врасти костями в дно лодки, а в моих ушах вторым океаном шумит кровь. Но вместо того чтобы открыться, наш потолок лишь туже натягивается, когда руки матросов надевают слетевшие петли на крюки.
Целая вечность проходит, прежде чем мы начинаем шевелиться. Я не знаю, кто первым расцепляет наши руки. Но когда мы наконец открываем наше гнездышко холодному воздуху реального мира, отползти друг от друга нам удается не сразу.
Бо прочищает горло.
— После тебя, безбилетница.
Он указывает на лестницу в задней части палубы, откуда он сам проскользнул сюда. Его простая куртка скрыла матросскую форму, и поскольку шел он в компании нескольких пассажиров, его никто не остановил.
Он сжимает руки в кулаки и прячет их в карманы, принимая беззаботный вид.
— Договорились с остальными встретиться в общей гостиной. — На его лице смущение, как, впрочем, наверняка и на моем. — Хочешь присоединиться?
— Нет, — отвечаю я слишком поспешно, все еще ощущая его руку в своей. — А ты иди.
Его лицо расслабляется, кажется, от облегчения.
— Спокойной ночи.
* * *
12 апреля 1912 года
На следующее утро я просыпаюсь до рассвета от голодного урчания в желудке. Бесплатная коробка шоколада, которую я без проблем употребила на ужин, если не считать проблемой прилагающееся к ней обязательство встретиться с капитаном, превратилась в приятное, но далекое воспоминание. Желание получить выпечку и чай заставляет меня нажать на кнопку вызова стюарда. Несколько мгновений спустя появляется служанка.