в мотыля, готового бездумно лететь на огонь?
На следующее утро Женич поднялся чуть свет, торопливо попрощался и улизнул, не дав мне возможности приготовить ему хотя бы кофе. Впрочем, это было даже хорошо, потому что я тут же переместилась в кровать и счастливо проспала до обеда. Выбравшись, наконец, из постели, я подставила большущую чашку к носику кофе-машины и одну за другой заварила сразу три капсулы. Поразмыслив, решила отправить смску Швецову прямо сейчас, не дожидаясь понедельника. Через полчаса он перезвонил сам и предложил приехать «к ним» на следующий день. Я отказалась наотрез («у меня большие сомнения в том, что я скажу что-то важное – и мне попросту жалко тратить свое и ваше официальное время на то, что может оказаться пустым домыслом»). В итоге мы договорились с ним встретиться в тот же день в удобном для него месте, которым оказался район Арбатской. Очевидно, в отличие от Женича, у Швецова не было необходимости оправдывать свое отсутствие перед женой.
Через пару часов мы уже сидели на скамейке Тверского бульвара и курили, а я рассказывала ему о Дашиных расспросах о законах наследования, Полининых жалобах в пересказе Лизы и моих изысканиях в отношении родственников Марата. Швецов с ничего не выражающим лицом молча рассматривал прохожих, но когда я замолчала, внутренне ругая себя за то, что вообще решила ему об этом рассказывать, негромко заметил:
– Любопытные у вас наблюдения. Мы провели ДНК-тест. Так и есть: ребенок не от мужа.
Хотя я и ожидала такого результата, но все же, услышав о нем от Швецова, судорожно вздохнула. Одно дело, когда ты строишь умозрительные конструкции, но совсем другое – узнать установленный факт.
– А от кого, вы уже в курсе?
– Нельзя без веской причины взять и заставить человека сдать биоматериал на молекулярно-генетическое исследование. Это юридически сложная процедура, для которой должны быть веские основания. Пока у нас не было повода даже поговорить с Ардашевым.
– То есть вы тоже подозреваете Ардашева?
– Не только. – коротко ответил Швецов, но у меня почему-то сложилось впечатление, что никаких конкретных версий у них и не было до разговора со мной, и мой «кандидат» в лице Полининого мужа, возможно, единственный. При этом до сих пор они, скорей всего, даже случайно не обнаружили ни единого факта, который мог бы подтвердить подозрения Полины. Безнадега.
– И что вы будете делать?
– Искать веские основания для проведения экспертизы.
Я зажгла очередную сигарету.
– А могут люди проявлять такую осторожность в общении, что их невозможно уличить?