Должна сказать, что я выслушала всю эту историю с величайшим удовольствием. Действительно прекрасная история. Душераздирающая. Даже если перейти на серьезный тон, благородства с обеих сторон — пруд пруди... Слушала я с удовольствием до того момента, когда он упомянул мою персону, сказав, что хотел пригласить меня в свидетели. И именно тут мне показалось, что он портит всю мелодию, потому что уж кто-кто мог быть у него свидетелем, но только не я. Ведь я про себя думала и готовилась, если уж говорить откровенно, совсем к другому... Вовсе не к тому, чтоб идти с ними в загс свидетелем. Но теперь ничего не поделаешь. И я сказала:
— Мне тоже очень жаль... Когда отец мне передал, что меня спрашивал какой-то Стефан, я так и поняла: что-то случилось. Других Стефанов я не знаю. И все-таки, сказать по правде, я никак не думала, что у вас все так хорошо устроится...
Странную картину, должно быть, представляли мы с мальчиком Стефаном у столика в доме Ирины. Вчера женился, а сегодня сидит тет-а-тет с молоденькой девицей.
И девица эта очень недурна. У нее зеленоватые глаза и красивые волосы, каштановые, с чуть рыжеватым отливом. И на лице у девицы грустная улыбка, и от этого она, наверное, кажется красивее, в грустных физиономиях всегда есть что-то привлекательное. Тонкая ее шейка словно надломилась, и короткие волосы крылышком повисли над глазами... Губы у нее пухлые и немножко выпячены, потому что девушка печальна, но время от времени она чуть улыбается, и тогда, если вглядеться, на щеке у нее можно увидеть чуть заметную, но заметную все-таки, ямочку...
Пока мы так сидели с мальчиком Стефаном и я слушала его историю, я словно бы вдруг увидела и себя и его со стороны. Я думаю, это нередкое явление и бывает это, когда ждешь одного, а случается совсем другое, вообще, когда обманываешься в каких-то своих надеждах или планах, или бог знает в чем. Тогда надо начинать все с начала, браться с какого-то совсем другого края... И при этом становится ужасно себя жалко.
Тут я все-таки задала ему один вопрос:
— Я хочу вас спросить... Мне не совсем понятно. Почему вы хотели, чтоб я была у вас свидетелем? Именно я?
Стефан задумался. Я почувствовала, что ему неприятно. Не вообще неприятно, а оттого, что надо это объяснять.
— Да... мне кажется, это ясно... Я вам очень благодарен. Те первые дни в больнице, вы ведь помните, каково мне было... Никто вас не заставлял сидеть около меня. А вы сидели, и на меня это страшно действовало... Успокаивало меня. Я думаю, мне всегда будет хотеться быть вашим другом.