— Ну что? — повернулся к нему сероглазый.
— Да все то же, — сердито буркнул Портос, и сразу стало ясно, что это и есть Василий Петрович Громовой. — Крест, восемь С, бутерброд. — И он потряс пластиковым пакетом, в котором лежал самый обыкновенный бутерброд: ломтик белого хлеба с колбасой.
— Колбаса!.. — в ужасе простонала девушка, выхватила у Алены пакет и ринулась прочь, прижимая его ко рту. Толпа сочувственно расступилась перед ней.
— Бутерброд? — печально проговорил сероглазый. — Опять упакованный, конечно? Понятно… Безнадега…
Вызывай оперативников, короче, — сказал Громовой. — Нашей самодеятельностью тут не обойдешься.
Сероглазый «туалетный работник», который, как теперь легко было догадаться, оказался работником вовсе даже милицейским, достал телефон и начал нажимать на кнопки, а Громовой встал около турникета, взялся за него обеими руками и возвестил, что туалет закрывается на неопределенное время в связи с тем, что в нем произошел несчастный случай, поэтому необходимо обеспечить беспрепятственную работу оперативной бригады, которая сейчас прибудет.
Его голос слышен был примерно половине вокзала, поэтому Алене пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из толпы, которая немедленно собралась на манящее слово «несчастный случай». Вечная трагикомедия нашей жизни, никуда от нее не денешься.
Поднявшись на второй этаж вокзала (эскалатор очень удачно заработал в то мгновение, когда она к нему подошла), Алена сделала то, что хотела, и снова спустилась вниз, чтобы пройти в метро. Толпа около туалета меньше не стала, и двум милиционерам в форме приходилось применить немало силы, чтобы через нее пробиться.
«Интересно, что там случилось? Неужели кого-то убили?» — подумала Алена, но немедленно поняла, что ее это на самом деле не очень занимает. Ну кого могли убить в вокзальном туалете? Бомжа какого-нибудь. Или бомжиху, вернее всего, потому что Громовой вышел из женского отделения. А при чем там был бутерброд? Его нашли у жертвы? Нет, похоже, на нем надеялись найти отпечатки пальцев: если вынесли в пластиковом пакете, значит, это бутерброд убийцы. Бр-р, какая пакость. И что там еще было… крест и восемь С, кажется, так сказал Громовой. Что бы это значило, интересно?
А вот тут Алене и в самом деле стало интересно, потому что звучало необычно, а ее хлебом не корми, дай какую-нибудь загадку разгадать. И чем больше в ней намеков на ребус или шараду, а то и вовсе на шифр, тем лучше! Крест, восемь С, бутерброд… Ну, предположим, крест — это крестик, который был на жертве. Или его убийца обронил? Или на стенке нарисовал? А что такое восемь С?! И еще Громовой сказал — опять… Получается, какие-то убийства уже были, если так можно выразиться, декорированы подобным образом? То есть это серийное убийство? Действует маньяк? Ужас! И это накануне Рождества!