Галка помрачнела и всю дорогу молчала, как та форель.
В парке, готовящемся отпраздновать полуторавековой юбилей, с типично отечественным размахом велись ремонтные работы. Начатые еще по осени, в декабре они достигли апогея. На аллеях, частично вымощенных заново, высились груды песка и неопрятные кучи старой плитки, на газонах траурно чернели земляные курганы, кое-где уже разглаженные до состояния ухоженной пашни. К счастью, в этом году зимние холода в наших южных широтах подзадержались, так что я не рассчитывала отметить грядущий Новый год снежными забавами. Пользуясь погодой, озеленители рассыпали на полянках, подготовленных к севу, семена газонной травы и торфяную смесь. Она благоприятствовала флоре и отпугивала фауну — нас с Галкой, например, наступив на подозрительную коричневую бяку, моя соседка помянула в одном контексте чью-то маму и свои туфли, яростно пошаркала ногой по песку и полезла на бархан, перегородивший дорожку к пруду. Отягощенная тяжелыми мыслями, шла она медленно. Я ее опередила, первой спустилась к водоему и увидела на фоне догорающего заката одинокого дядьку с удочкой и кошкой. Дядька сидел на складном стульчике, кошка под стульчиком, а удочка лежала на берегу, вымачивая леску в мутной воде.
— Добрый вечер! — заискивающе сказала я, подойдя поближе. — Рыбку ловите?
— Нет, кошку пасу! — хмыкнул дядька.
Решив, что ернический тон для задушевного разговора не годится, я попыталась ввести собеседника в лирико-романтическое русло и восхитилась:
— Ах, как хороша вечерняя зорька!
— Эта, что ли? — дядька кивнул на скатывающуюся с горки Галку. — Стоять, Зорька, тпру! Ведро мое сшибешь!
— А что в ведре? Форель? — деловито спросила Галина.
— Лосось! — хохотнул дядька. — Вы чего, девки, какая форель в этой луже? Так, карасики полудохлые, кошке на пропитание.
— А нам один рыбак сказал, что тут форель ловится, — заупрямилась Галка.
— Какой это рыбак?
— Такой, знаете… Никакой! — ляпнула я с подачи Тяпы, которая очень критично оценивает экстерьер знакомых мужчин. — Лет сорока, рыжеватый, лысоватый, полноватый, невысокого роста.
— В костюме маскировочной расцветки, с цветочками-василечками на штанах, — добавила моя спутница, показав дядьке упомянутые фасонистые портки.
— А-а-а! Синяк! Был он сегодня, видел я его, — засмеялся дядька. — Только какой улов? Форель он выловил, как же! Белку он поймает, а не форель!
— Только не говорите, что тут ловятся белки! — возмутилась я, поглядев на грязную воду. — Скорее уж я поверю в форель!
— Белка — это белая горячка! — затрясся от смеха он.