Даже если бы Рейнар придумал, что ответить, он не смог бы произнести ни слова: горло сжалось, зубы стучали друг о друга так сильно, что едва не крошились. Король подошел ближе и опустился перед пленником на колено. Мархедор поднял свободную руку Рейнара и переложил ее в руку короля.
– Но, видимо, я ошибся, как всегда ошибаюсь. Тот, кто предал единожды, останется предателем навсегда.
На палец Рейнара насадили с силой большой перстень – ему не нужно было видеть, чтобы понять, что это за кольцо.
Король выпрямился и отступил на пару шагов:
– Давай, Рейнар! Ты же хочешь этого. Избавь мир от злобного тирана! Когда еще у тебя будет шанс?
«А что, если это правда?»
Он поднес палец с кольцом к глазам. Фиолетовый камень издевательски блеснул в свете факелов. Острые черные крылья оцарапали кожу, но ничего больше Рейнар не почувствовал. Он согнул и разогнул палец, мысленно обратился к кольцу: «Просто сделай, что он хочет, и покончим с этим!» Но перстень молчал, и Рейнар замотал головой, отчего подвешенную руку свело судорогой.
– Даже если я по неведению и сделал что-то с кольцом, я не знаю этого. Клянусь всем, что у меня есть…
– У тебя не так-то много и осталось, – жестко сказал король. – Что ж, раз ты готов поклясться и этим, у меня не остается выбора.
Король и Гримвальд отошли в стороны, пропуская свет из коридора – и в этой полосе света появились две фигуры: одна высокая, плотная, шипастая, другая – крошечная, округлая, беспокойно двигающаяся. Взрослый держал ребенка за руку, и они пока что не спешили спускаться в костницу. Взрослый – по голосу Рейнар узнал Борбаса – приглушенно говорил что-то, ребенок слушал, а затем рассерженно топнул ножкой. Детский голос зазвенел в костяном убранстве молельни:
– Не хочу ждать! Где дедушка? Где Лейнал? Отведи меня к Лейналу!
– Эфола…
Рейнар всем телом дернулся вперед, забыв про подвешенную руку, – и со стоном завалился обратно, когда веревка натянулась. Темнота и потусторонний запах пугали девочку: она услышала свое имя и обернулась, но не решалась подойти ближе к двери, заглянуть в эту тьму…
– Я забыл, что собственной смерти ты не боишься, – подал голос король. – Возможно, даже жаждешь ее. Может, тебя даже не прельщает идея убить меня. Ты сам почти живой мертвец, Рейнар.
– Я хочу уйти отсюда! – закричала Эфола и пнула воина в голень.
– Терпение, принцесса, – невозмутимо ответил Борбас.
Нет, он этого не сделает! Редрих этого не сделает, это не Редрих, если сделает… Но глядя, как Борбас протягивает к головке Эфолы огромную руку, одетую в шипастую перчатку, Рейнар потерял остатки уверенности. А тот положил ладонь на хрупкое плечико принцессы, и она застыла: бравада окончательно уступила место испугу. Рейнар не видел, но чувствовал, как личико Эфолы перекосила тревога. Он вспомнил белую, испещренную черными сосудами кожу и мертвые глаза Борбаса и прочих Последующих, как их назвал Гримвальд…