Небо расколол оглушительный рык. В центр площади опустилось золотое пятно, яростно рассекающее крыльями воздух. Грифон – брат Такеша, еще яркий, не превращенный блазнивкой в вялую летающую кобылу, с сияющими на солнце перьями и гривой – присел на лапы, сложил крылья и распрямился. Всадник ему был тяжеловат: он целиком, не считая головы, был закован в позолоченный доспех с черным грифоном на нагрудной пластине. На голове всадника сидела остроконечная корона – такой формы короли прошлого не носили. Редрих словно бросал вызов прошлому укладу и всем, кто сомневался в упрямой решимости короля.
Когда монарх вскинул руку, к нему подплыл один из пыльных серых демонов. Золотой грифон дернулся, закусил удила, но покорно застыл на месте, когда острые шпоры всадника вонзились ему в ребра. На боках грифона белели сквозь шерсть длинные шрамы. Интересно, кто научил его величество так обращаться с грифоном, будто он какая-то кляча… Серый демон вытянул голову на длинной шее, раскрыл пасть у самой руки короля и со всей аккуратностью, на какую был способен, стянул латную рукавицу.
Сжатый кулак Редриха взлетел от груди вверх и застыл, заставив кольцо Свортека ярко заблестеть на солнце. В толпе разнесся приглушенный вздох: серые демоны, повернувшись мордами к королю, припали на передние лапы в причудливом поклоне.
За спиной Редриха возникли двое всадников на конях. Правый неуверенно держал штандарт с гербом династии королей из Хасгута – короной, пронзенной тремя мечами, – все норовя завалить его то ли в толпу, то ли на своего короля. Худобу молодого человека, который напоминал выросшее без света и тепла растение, не мог скрыть даже пышный доспех. Держать штандарт обеими руками юноша не мог: в его левой руке был зажат кубок, из которого он то и дело делал глоток. Так принц Зикмунд, отравленный недугом уныния, удерживал себя в спокойствии посреди толпы.
Всадник слева тоже держал штандарт одной рукой, но только верхнюю его часть – с нижней ему помогал слуга. Для всадника штандарт был тяжеловат, как и доспех, а боевой конь – слишком высок. Но для пятилетнего мальчика внук короля Тернорт, на которого дедушка возлагал самые большие надежды, держался более чем достойно. Его сестра Эфола, окруженная нянями, придворными дамами и огромным количеством стражи, была единственной на площади, кто бесстрашно позволял себе зевать. Если она на кого и косилась со страхом, то только на мрачного Борбаса.
Борбас вместе с Мархедором и Дьордой стоял среди других магистров Гильдии Чудес в первом ряду. Руки всех троих в складках широких рукавов время от времени вздрагивали, рисуя жесты и подсказывая демонам. Их лица были скрыты церемониальными масками, чтобы жуткий вид новых кьенгаров, руководящих спектаклем, не шокировал толпу и не выдал секрет короля.