Ему очень хотелось продолжить вчерашний разговор, однако капитан на службу не явился, а навестить приятеля Буонапарте не решился, дабы не ставить его в неудобное положение. В последующие дни ему было не до Руссо: стажировка подходила к концу, и молодой офицер даже при всей своей выносливости валился с ног от усталости после возвращения с полигона.
В ноябре учеба была закончена. Буонапарте получил звание подпоручика и наконец-то облачился в офицерскую форму.
Взглянув на себя в зеркало, он довольно покачал головой. Ему очень шли синие рейтузы и голубой мундир с синими реверами, красными обшлагами и с обшитыми красным шнуром карманами.
Блестящий вид завершали золотые пуговицы с номером полка, белый галстук и белые батистовые манжеты.
Не успел молодой офицер налюбоваться собой, как к нему в комнату влетел де Мазис.
— Я за вами, господин подпоручик! — улыбнулся приятель и, заметив вопросительный взгляд приятеля, торжественно выпалил: — Мы приглашены к дю Коломбье!
Во времена своей юности Буонапарте не был снобом, но и он не смог сдержать довольной улыбки. Он давно мечтал познакомиться с женщиной, чей дом посещала вся местная знать. И не только потому, что она была молода и красива и считалась местной законодательницей мод. Судя по долетавшим до него слухам, мадам Коломбье была одной из самых образованных женщин Валанса, и Наполеоне очень хотелось поговорить с ней о литературе и философии.
Первым, кого молодые офицеры встретили у валанской законодательницы мод, был де Ланс. Судя по покрасневшему загривку, бравый полковник пропустил уже не один бокал шампанского. Завидев приятелей в новенькой форме, он довольно улыбнулся.
— Совсем другое дело! — пробасил он. — Идемте, я представлю вас хозяйке!
Госпожа дю Коломбье, миловидная тридцатишестилетняя дама, встретила молодых офицеров чарующей улыбкой и познакомила их со своей дочерью Каролиной, мадмуазелью де Лорансен и госпожой Лобери де Сен-Жермен.
Буонапарте взглянул на ясную, словно майское утро, Каролину и с изумлением почувствовал, как по всему его телу пробежала теплая волна.
Ее нельзя было назвать красавицей в классическом понимании этого слова, но большие темные глаза, густые черные волосы, нежная кожа и пухлые губы придавали девушке выражение необычайной прелести.
Весь вечер он не спускал своего удивительно потеплевшего взгляда с девушки. Ему очень хотелось пригласить ее на танец, но, увы, танцы ему не давались, и, проклиная свое неумение, молодой офицер отчаянно завидовал ее партнерам, которые так непринужденно обнимали девушку за тонкую талию.