– Что, пытать будут? – грустно спросил я.
– Дурак, что ли? Хотя о чем это я? Именно это и будут решать в столице. Может, дурак, может, последствия ранения, а может, и правда ты где-то слышал такие речи. В любом случае все это будет уже не здесь.
Через два дня, оформив все бумаги в госпитале, меня усадили на поезд до Москвы. Ехать предстояло долго, хорошо хоть еды с собой дали, немного, но все же. В поезде также были представители НКВД, комиссар госпиталя даже не скрывал от меня, что за мной будут смотреть. Да мне все равно как-то было.
На вокзале столицы меня встречали две женщины, одна из них оказалась матерью этого тела, а вторая – ее родной сестрой. Слез было… Я тупо хлопал глазами, не зная, как реагировать, но догадался все же обнять женщин и даже попытался успокоить. Вышло, честно сказать, не очень. Оказалось, что пока я был в госпитале, погиб отец, ну, не лично мой, а тела, поэтому мать и так была в глубоком горе, а еще сын калекой вернулся. На секунду представил себе ситуацию, если бы моя родная мама увидела меня таким, что бы с ней стало? Передернуло. А сколько сейчас таких? Вон, в госпитале слышал от людей, что женщина приезжала к сыну, а тот умер от ран у нее на руках. Все бы ничего, можно сказать, привычное дело на войне. Да только этот сын у нее был последним, пятым, плюс погибший муж. Шесть человек женщина похоронила, одна осталась совсем, как она жить будет, лучше не думать.
– Всеволод Молодцов? – передо мной возникла фигура в форме. Погоны капитана НКВД, оружие в кобуре, но за капитаном виднелись два бойца.
– Это я, – кивнув, ответил я и отпустил руку матери.
– Вам нужно проехать с нами. Гражданки, следуйте домой, – спокойно, но жестко произнес капитан.
– А как же он? – начала мать. – Ведь он только приехал, даже дома не был…
– Нам необходимо прояснить некоторые факты из его биографии. Затем гражданин Молодцов будет отпущен.
Меня ненавязчиво взяли в коробочку двое бойцов, а мать еще долго стояла с протянутой рукой, словно пытаясь удержать.
На самом деле все прошло хорошо для меня. Оказывается, меня просто привезли в какой-то госпиталь и устроили доскональное обследование. Проверяли два каких-то старых дядьки, доктора, профессора и еще кто, не знаю. Но вердикт не скрывали даже от меня:
– У парня сильное нарушение функций головного мозга, если серьезно, то удивительно, как он вообще жив остался с таким-то ранением. Вы спрашиваете, мог ли он что-то выдумать? Да сколько угодно. Одному Богу известно, что сейчас у него в голове творится… – А когда меня выпроводили из кабинета, то я услышал и еще кое-что: – Думаю, жить ему недолго, слишком серьезные травмы. Зрение, слух уже начинают пропадать, вы же видели, головные боли не проходят. Да, скорее всего, он скоро умрет.