Папка, любимый папка рассказывал такие дивные сказки! Он был такой добрый, такой ласковый! Даже когда она капризничала, он никогда не повышал на неё голос. Его голос всегда был таким нежным, таким кротким, что даже когда она испытывала его терпение, ей всегда становилось неудобно — обижать такого доброго, такого хорошего папочку… А сейчас он стоит на коленях и умоляюще протягивает свои руки к ней, а глаза его наполнены слезами:
— Доченька, дочурочка, пчелка моя, зайчик ненаглядный! Ну, куда ж ты уходишь? Зачем же ты оставляешь меня, крошечка моя, рыбка! Ну, иди к папе, иди, дорогая! У меня для тебя новая сказочка! Иди ко мне, белочка моя! — Голос его был таким жалобным, таким дрожащим, что у юной феи сердце разрывалось на куски.
Но она собралась с духом и прошипела, тихо, но четко:
— Я не твоя дочь, уходи! Немедленно!
Глаза Принца буквально полезли на лоб от удивления, рот открылся, слова застряли у него в горле.
— К… .как… не моя… дочь… А чья же? Ты ведь Милена, Миленочка, доченька…
— Меня… зовут… не… Милена… Я не з-з-знаю… кто… это… такая… — каждое слово давалось ей с невероятным трудом, словно шаги босыми ногами по битому стеклу, каждое слово впивалось в её сердце стальной, безжалостной иглой.
— Мать, да что же с нашей дочерью происходит? А, мать? Быстро сюда, иди скорее! — обратился Принц к своей жене, и та, в свою очередь, подбежала к кругу и заголосила:
— Доченька! Да что ж ты делаешь! Ты ж отца в могилу сведешь! Как ты можешь! Мы ж тебя растили, кормили, любили! Ведь Создателю и Сообществу можно служить и иначе… Миленочка моя! Пойдем с нами, у нас целый месяц отпуска, будешь дома, с мамой и папой, с братиком, у нас малыши дома, будешь с ними возиться, ты же любишь… А потом выдадим тебя замуж, будут у тебя детишки, любимый муж, дом… Ведь ты же знаешь, как это здорово, иметь свой дом, любимого человека, малышат… Иди ко мне, доченька, Миленочка моя ненаглядная, иди ко мне! К нам с папой, а?
И мать тоже встала на колени рядом с отцом и протянула к ней свои руки, как когда-то давным-давно, в детстве, когда юная фея только начинала ходить на нетвердых ещё ножках, а мамочка тогда точно так же встала на колени и протянула к ней свои любящие, нежные руки.
«Иди, иди ко мне, доченька, иди, Миленочка, иди, солнышко мое ненаглядное…». — говорила тогда мама. А папа отпустил её ручки, и она пошла, пошла… бух, и чуть не упала, не удержавшись на слабеньких ещё ножках, но её подхватили заботливые материнские руки и прижали к своей такой мягкой, такой нежной и теплой груди…