От пустопорожней болтовни котообразного Тимофея у Ганина затрещала голова и он хотел было уже, наплевав на всякую вежливость, сказать ему «Заткнись!», но тут его внимание привлекло одно странное обстоятельство — впереди он увидел стремительно приближающийся дом с колоннами…
— Ого, Тимофей! — воскликнул Ганин. — А разве мы не вперед ехали? Бьюсь об заклад, ехали мы вперед, вдоль реки, но почему вернулись обратно? Я ведь никуда не сворачивал, черт возьми!
— Да вы, Алексей Юрьевич, не серчайте так, чертей не кличьте — плохая это примета, их звать! — опять заюлил и забалагурил Тимофей. — Тем более, что и звать-то их не надо — черти, как говорится, всегда при нас, как вши, а-ха-ха-ха! А в поместье мы возвращаемся… Дак заболтал я вас, Алексей Юрьевич, так вы и не заметили, как мы обратно-то свернули!
— Да не сворачивали мы! — в сердцах воскликнул Ганин. — Я точно помню! Я-то хотел прогуляться во-о-о-о-о-о-о-он до того леса, посмотреть, что за туманом… Зачем мне опять в дом-то? А ну, дай-ка я один, быстренько…
И, не дожидаясь реакции Тимофея, дал шпор коню и галопом поскакал в противоположную сторону, там, где стояла сплошной стеной пелена тумана. Почему-то Ганину во что бы то ни стало захотелось её пересечь и оказаться где-нибудь в другом месте. В самом деле, ведь где-то рядом здесь должно быть село Глубокое, а там, по слухам, есть дивная церквушка святителя Николая архитектуры XVIII века, работы самого Растрелли! Вот бы её посмотреть! Ганин припомнил карту местности. Глубокое должно быть как раз к северу от поместья, всего в километрах 10. Для лошади — это пустяковое расстояние, если держаться поближе к реке…
Ганин ещё раз пришпорил коня и понесся так, что ветер засвистел в ушах. Благо, впереди был луг, деревья встречались редко, а потому ничего не мешало ему как следует разогнаться. На душе стало на диво легко и хорошо, особенно от того, что ему удалось так ловко избавиться от этого назойливого Тимофея-Котофея с его идиотскими рассуждениями о господах и слугах. Пьянящее ощущение свободы резко ударило в мозг, и Ганин радостно засмеялся.
Однако через какое-то время иголочка тревоги неприятно кольнула его сердце. Хотя жеребец Ганина скакал галопом, но — удивительное дело — сплошная пелена тумана впереди никак не хотела приближаться, а луг, казалось, был и вовсе бесконечен. Пора бы уж показаться и лесу, в конце-то концов! Уж что-что, а карту окрестностей поместья Ганин знал досконально. Но — лошадь уже вся в мыле, а странный луг и не думал кончаться.
Ганин соскочил с коня, а сам пошел пешком, потом побежал, но, сколько он ни старался, всё равно никак не мог добраться до полосы тумана! Да и солнце что-то не спешило показываться, облака не расходились, хотя прошло уже, наверное, часа полтора-два. Создавалось впечатление, что такая погода здесь решила застыть навсегда…