— А я, кажется, поняла… — прошептала она. — У Леши картины — ну, как живые просто! Все, что он рисует, как бы оживает. На выставке… я… видела… там… — Снежана опять стала всхлипывать и её плечи мелко задрожали.
— Во-во, девочка моя, это ты точно отметила. Бесы, они ведь хитрые! Они сразу смекнули, что жених твой — не простой, тот ещё… Я-то давно за ним наблюдаю, давненько!.. Вот они и захотели через него в ваш мир проникнуть и накуралесить как следует. Очаровали его, околдовали… Это они умеют, окаянные, умеют… — старик грустно покачал головой и замолчал.
— Ну а дальше-то что? — не выдержал Рогозин. — А нам-то что сейчас делать? Ехать в усадьбу или не ехать?
— Конечно, ехать! — воскликнула Снежана. — Тут даже и вопросов нет! Лешу спасать надо! Как же я без него-то останусь!.. — слезы опять брызнули из фиалковых глаз. — Хорошо, что вы нам тут на дороге попались, батюшка! Вы покропите этот чертов портрет своей водичкой, и все снова станет по-прежнему! — на искусанных полных губах Снежаны появилась робкая улыбка. Но священник опять печально покачал седой как лунь головой.
— Кабы все так просто было! Эх, святая простота… — грустно улыбнулся он. — Портрет так просто не уничтожить. Да, нечистая сила боится водички святой, крестиков, икон, они им неприятны, но… Портрет может уничтожить только тот, кто его написал — и больше никто! — неожиданно непререкаемым тоном подытожил священник.
— Почему это? — вытаращил глаза Рогозин.
— Потому что Господь Бог так повелел, — сказал священник. — Человеку дана свобода, и он может делать и добро, и зло по своей, и только по своей, воле. Хочет — открывает душу свою для дьявола, хочет — закрывает. А портрет этот не обычный, нет… Ваш жених, раб Божий Алексей зовут его помнится, вложил в него всю свою душу, полюбил его как самого себя, дал ему искру своей жизни, свое дыхание, свой пламенный дух, а то, во что человек вложил всего себя Господь Бог того нарушить не желает — такова Его воля… Вот вы думаете, а почему ученые-то ваши, археологи, то там мумию откопают, то тут таблички клинописные найдут, то пещеру с рисунками допотопных времен обнаружат? Ведь давно должно было бы все это в прах обратиться, уйти в небытие… Ан нет! Господь Бог всё это сохраняет. Не любит Он, чтоб творения человеческие, от сердца сделанные, пропадали, не любит…
— Ну и… что нам тогда прикажете делать? — упавшим голосом спросил Рогозин.
— А я знаю… — тихо сказала Снежана, смотря невидящим взглядом себе под ноги. — Надо Лешу найти! Отогреть его сердце любовью, вытащить змею оттуда и пусть он сам сожжет свой проклятый портрет! — и тут же резко повернулась к Рогозину. — Слышишь, Рогозин? А, ну, гони к поместью на всей скорости, живо!!!!!!