— Но я хочу жениться на Снежане, — тихо, но твердо сказал Ганин, легко отстраняя Лилит.
Но его слова прервал мелодичный, но металлически бездушный жестокий смех.
— Разве ты забыл, что Я тебе сказала? Теперь Я буду Снежаной, единственной отныне Снежаной! Если хочешь, я буду даже носить такие же штанишки как она и ругаться матом! Буду как настоящая — мне это ничего не стоит! Впрочем, у тебя все равно нет выбора, — театрально пожала она своими изящными плечами, — твоя благоверная уже мертва — ты сам только что выпил всю её кровь до капли! Правда, вкусная она была?! — и Лилит опять рассмеялась.
Лицо Ганин позеленело и побелело одновременно, его всего затрясло от ужаса, гнева и боли…
Но сказать он ничего не успел, поскольку в этот момент раздался оглушительный удар грома, от которого заложило уши, и все здание заходило ходуном, сверху посыпалась штукатурка.
— Проклятье, Эш Шамаш! — лицо Лилит исказила гримаса страха, оно побелело как полотно. — Отец уже здесь! Бежим!
Тут удары стали раздаваться все сильнее и сильнее, все ближе и ближе, земля уходила у них из-под ног, как при сильном землетрясении.
Лилит мгновенно схватила Ганина за руку и бросилась бежать, за ними побежали и её слуги. Не останавливаясь ни на секунду, она с пронзительным шипящим криком метнула что-то в стену, и в ней образовался темный проход, в который все они и юркнули. Оглянувшись назад, Ганин успел заметить, как в разваливающийся от чудовищных ударов зал ворвались два гигантских льва — самец и самка, запряженные в горящую ярким солнечным светом колесницу, величиной в три человеческих роста, на которой стоял солнцеокий великан на этот раз в образе египетского бога-фараона Ра — в высоком головном уборе, с золотым обручем вокруг черепа с украшением в виде кобры, хищно щерившей свои ядовитые зубы, с могучим загорелым обнаженным торсом, а рядом с ними бежали сотни огнедышащих шакалов, ядовитых скорпионов величиной с лошадь и Бог знает ещё каких тварей, которых Ганин рассмотреть не успел.
— Лили-и-и-и-и-ит! Изменница!!!!!!!!! Шкуру спущу-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю! — раздался громоподобный вой, от которого падали куски перекрытий и переворачивались столы и стулья, закладывало уши.
Но портал уже закрылся и они бежали вперед в кромешной тьме…
Сколько времени длилась эта сумасшедшая погоня, Ганин не знал. Лилит то и дело производила какие-то манипуляции с пространствами, совершая колдовские пассы левой, свободной рукой, шепча какие-то заклинания на своем шипящем языке. То они стремительно неслись по темному тоннелю, то по жарким пескам какой-то пустыни, усыпанной почему-то розовым песком, то по узкой тропе над отвесным ущельем в хрустальных горах, то в густых, почему-то ярко-оранжевых, джунглях, то вообще летели над бескрайним океаном, по которому плавали причудливые существа — девы с рыбьми хвостами… Пейзажи менялись также стремительно, как картинки в калейдоскопе, но неизменным было одно — за ними по пятам летела чудовищная, запряженная громоподобно рыкающими львами, колесница с солнцеоким всадником в облачении фараона, а рядом с ним — полчища монстров, как свора чудовищных гончих, преследующих словно на охоте, своих жертв. Фараон периодически метал солнечные диски, светящиеся дротики, напоминавшие солнечные лучи, которые взрывались у беглецов то над головой, то сзади, то по бокам, не слабее артиллерийских снарядов, но Лилит всякий раз удавалось ловко увернуться, так что попасть в цель они никак не могли.