Гораздый на выдумку, Виктор Голявкин — искуснейший пародист. Вам приходилось когда-нибудь слышать диалог двух лиц, оказавшихся после долгого отчетно-перевыборного собрания именно в том месте, в которое надлежит попасть любому смертному после многочасовой вынужденной неподвижности? Конечно же приходилось, а как же? Каждый из нас не однажды оказывался в подобном положении, был втянут в подобные диалоги. Голявкин, прекрасно понимая всеобщность этого явления, равно как и его комизм, граничащий с запредельным абсурдом, пишет рассказ-пародию «Выбрали — не выбрали».
Голявкин смеется, смешит читателей, развлекается, с видимым удовольствием пишет рассказ за рассказом, исподволь без пощады — за ушко да на солнышко — разит всякую пошлость и глупость, он безудержно фантазирует, пародирует, экспериментирует в жанре рассказа, перекраивает заново форму и стиль. Но в этом непрестанном калейдоскопическом движении, быстрой смене комбинаций и сочетаний есть еще и островки, даже целые архипелаги оброненных походя, но не подлежащих трансформации мыслей, жизненных наблюдений зрелого художника, без малейшего, впрочем, оттенка дидактики. Именно здесь, в этих точках происходит слияние авторского «я» с личностью автора. И эти точки стоит особо отметить, отыскать острова в стихии голявкинского творчества — для того, чтобы лучше понять писательское кредо и чтобы вопросы, рождающиеся при чтении того или другого отдельного рассказа, отпали бы сами собой. «...Может быть, так и надо, так и должно быть, — пишет Голявкин в рассказе «Уверенность», — одни люди поразительно уверены в себе, другие не очень, а третьи так и проживут весь свой век ни в чем не уверенные, во всем сомневающиеся... Может быть, как раз в этом и есть смысл, гармония, уравновешение, одни дополняют других, одни по другим равняются, а те, в свою очередь, благодаря этим, выделяются. Как раз, может быть, без такого положения вещей, без такой ситуации творилась бы путаница, полная неразбериха. Я на миг представляю: все поголовно дьявольски уверены, гнут свою линию, давят с одинаковой силой друг на друга, довольно неприглядная картина...»
Таков Голявкин. Он разный. Чтобы понять его, лучше всего попутешествовать по его рассказам. Покуда он пишет рассказы, он новый в каждом из них. Он, кажется, неисчерпаем.
«Сначала было слово...» Юрий Казаков
1
За спиной у меня садится солнце. Передо мною Белое море. Пахнет водорослью: анфельцией, ламинарией. Анфельцию здесь зовут «хохолки». Пряди водоросли многоцветные: рыжеватые, лиловатые, с проседью. Анфельцию собирают, сушат; ее сдают-принимают — за хорошую цену. Из анфельции производят агар-агар — необходимый компонент многих вкусностей, в том числе и позабытых нами пастилы, зефира. Ламинария, вцепившись корнями в камень или ракушку, вырастает в долгие мясистые плети-ленты. Мы знаем ее по консервированным салатам, в сочетании с крилем, с томатным соусом. Это — морская капуста...