Из песенки
Этот рассказ можно начать с этой песенки. Каждое утро, если не было слишком сыро, отдыхающие санатория выбегали на зарядку и, окружив баяниста, пели ее.
Можно начать с этой песенки, можно и с другого, с того, что март на юге — месяц неприютный. И днем и ночью идут дожди. И над землей такая морось и мгла, что даже за сто метров не видно Черного моря. И уныло стоят громады деревьев, опустив тяжелые ветви, и всюду на тусклом асфальте серая вода. В такую пору наваливается тоска, и радуешься тому, что весь санаторный день расписан до минуты — то завтрак, то мацестинские ванны, то ингаляция или массаж, а там надо час лежать после процедур, а там уже обед, а после обеда «тихий час», и вот уже полдник, а тут и вечер, и кино — и день незаметно прошел.
Можно начать с этого, но можно и с конца. С середины можно. С чего ни начни, до сути все равно доберешься. Или вот хотя бы с этого.
Каждый день приезжают в санаторий новые люди, но далеко не все бросаются в глаза. Сашу же заметили сразу. В столовую он вошел хлопнув дверью и резко остановился у всех на виду, позволяя себя рассматривать сколько кому вздумается. Голову он держал наотлет, горбоносый, на высокий лоб падал чуб. Глаза его тонули в черных ресницах, — потом я узнал, они были черны от каменноугольной пыли. Если бы кто захотел определить его одним словом, то это слово было бы — «орел!». И по тому уже, как он оглядывал всех нас, можно было точно сказать, что этот человек на работе вел себя уверенно и, если надо, дерзко. И еще чувствовалось — себя он считал совершенно устроенным в жизни.
Большинство санаторников — люди не очень здоровые, поэтому не терпят ни малейшего нарушения порядка. Дверь хлопнула, и все с недовольным видом оглянулись. Тишина — вот что было им нужно. Но Саша приехал отдыхать. Он ни разу не был в санаториях. Он так и главному врачу сказал, очень серьезной женщине, что приехал не лечиться, а отдыхать, и поэтому пусть никаких процедур ему не прописывают, он здоров и в лечении не нуждается. Об этом же сказал и лечащему врачу в своем корпусе и даже не разрешил себя прослушать.
Вот так он повел себя с самого начала. И в столовую влетел словно с разгона, и не сразу заметил, как к нему подошла сестра. Он, наверно, решил сам выбрать себе место, где сидеть и с кем, но сестра провела его к нашему столику.
Нас сидело трое — орденоноска из знатного колхоза, пенсионер и я. Четвертое место было свободно.
— Тут уже есть два кавалера, — сказал Саша сестре.
— Чем больше у дамы внимательных кавалеров, тем ей приятней, — ответила сестра. — Желаю хорошего аппетита!