— Тогда здравствуйте! — сказал Саша. — Будем жить в мире и независимости! — Это он нам сказал. И приветливо улыбнулся Клавдии Семеновне, доярке, оглядев ее платок, повязанный по-деревенски, трикотажную кофту с орденом, ее доброе; немного усталое лицо. — Зовите меня Саша, — сказал он ей и тут же придержал за руку подавальщицу. — Пардон, мадам! Я — рядовой необученный, где можно раздобыть сто грамм веселья?
— Товарищ больной, ведите себя прилично, — сухо ответила подавальщица.
— Вы что, шютки не понимаете? — сказал ей вслед Саша и в недоумении спросил: — А почему я больной?
— Тут все больные, — ответила Клавдия Семенов на. — Кто чем.
— Веселая компашка!
— А вы что сюда приехали, развлекаться? — хмуро спросил пенсионер.
— Точно! Я со своей бригадой дал на-гора полтора годовых. Могу развлекаться? Или вы против? Папаша, я не хочу, чтобы вы были против, — и приветливо улыбнулся, блеснув золотым зубом. — Папаша, когда целый год вкалываешь в шахте...
— Займитесь завтраком, — сказал пенсионер. Он не любил за столом разговоры.
Саша помолчал и в раздумье сказал:
— Я такой компот не кушаю.
— Можно взять кисель, — сказала Клавдия Семеновна.
— Не в киселе дело, мамаша. Просто не тот компот! — ответил Саша и, не поев, ушел.
В это утро тоже был дождь. Он уже лил несколько дней, то сильный — и тогда по широким ступеням каскадом лилась вода, то моросящий. И все было серо, неуютно и грустно.
Мы стояли в вестибюле, дожидаясь своего автобуса на Мацесту, когда появился Саша. Он пришел с улицы в мокром плаще. Видно, уж такая у него была привычка глядеть на людей, вскинув голову, а может, хотел, чтобы видели, какой у него энергичный профиль, а всего скорее это шло у него от того, как он вел себя в шахте, где считались с его мнением и где он знал себе цену. Саша вскинул голову и изучающе оглядел всех, как если бы перед ним был каменноугольный пласт, и остановился взглядом на молоденькой женщине. Ей было лет двадцать. Она приехала с мужем, которому было за пятьдесят. Муж что-то говорил ей, и она весело смеялась.
— Папаша, не скажете, который час? — спросил у него Саша.
— Что это такое еще за «папаша»?
— Пардон! По возрасту вы вполне подходите мне в папаши... Но я не столько к вам, сколько к вам, прекрасная мисс, — и он повернулся спиной к ее мужу, совершенно не зная, что он ее муж, и улыбнулся ей, думая, что молоденькой будет приятнее разговаривать и скалить зубы с ним.
— Я миссис, а не мисс, — брезгливо оглядев Сашу, ответила она и взяла мужа под руку.
Тут подошел автобус, и мы уехали.