— Ладно, — говорю жене, — не расстраивайся. Не одна школа. Есть и другие. Завтра отпрошусь с работы, сам схожу.
И пошел. Мальчонку взял с собой. В другой школе директором оказался мужчина. Объяснил я ему.
— Хорошо, пускай приходит. В четвертый «Б» класс его зачислим, только документы на него принесите.
— Да нет ничего у него, — говорю.
— А вы сходите в милицию. Пусть хотя бы прописку дадут.
— Это, — говорю, — можно. Схожу.
Тут же и пошел. Толю отправил домой, а сам пошел. Сначала к паспортистке сунулся, но она говорит — надо к начальнику идти. Пошел к начальнику. Принял он меня. Выслушал и говорит:
— Для того чтобы его прописать, надо вам сначала усыновить его. А чтобы усыновить, нужно разрешение матери.
— Да какое же может быть разрешение, если она бросила его?
— А этого ни вы, ни я не знаем.
— Как же не знаем, если он мне все рассказал?
— Мало ли что он расскажет. Он, может быть, сбежал от матери.
— Зачем же ему бежать от хорошей матери?
— Бывает, что и от хорошей бегают. Всякое случается.
— Да где же ее найдешь? Она, может, и фамилию свою сменила.
— А может, она сама уже подала в розыск?
— А если не подавала и не собирается, потому что ей мужик дороже своих детей, тогда как?
— Тогда ее искать надо.
— Да как же ее найдешь? Может, она и верно фамилию сменила?
— А вы спокойнее, не кричите.
— Я не кричу. Это уж у меня голос такой. Только где же ее искать-то?
— Этого я не знаю. Но без разрешения матери нельзя усыновлять. К тому же, может, он из детского дома сбежал?
— Это сначала сбежал, а потом она бросила его.
— Это все он говорит.
— Да не только он, и я говорю. Вы мне поверить можете? Ведь я и на войне был. И вот уже двадцать лет на одном заводе работаю. Орденом недавно меня наградили. Почему же вы не хотите мне поверить?
— Вам я верю. А вот ему погожу. У нас на этот счет всякие случаи бывали.
— У меня только один интерес, товарищ начальник, чтобы мальчонка не пропал. Ведь на базаре его подобрал.
— Ну, если бы не вы, милиция подобрала бы его. Не пропал бы. У нас на этот счет государство заботится.
— Но если мальчонка не хочет в детский дом, а в семью хочет, и мы хотим?
— Так я не возражаю, только надо как следует оформить усыновление.
— Так помогите мне! Как же я усыновлю, если не знаю, где его мать.
— Вы опять кричите.
— Да не кричу я, это от работы такой у меня голос. Извиняюсь. Только мне одно непонятно — что же такого я плохого делаю, что вы не можете мне помочь. Или вам потом будет приятней заниматься с ним, когда он станет преступником?
— Ну, до этого не допустим.