Подъехав к подножью Змеиного утеса, он остановил машину, заглушил мотор и, не теряя ни одной минуты, стал подыматься на вершину утеса. Каменистая и неудобная тропа не позволяла ему быстро подыматься наверх. Из-под ног сыпалась галька, мелкие камешки скатывались вниз и не позволяли твердо встать на них ногами. Ноги скользили назад. Рахим торопился. Но подымался в гору медленно. Изнемогая от перегрузки, задыхался. Сердце учащенно билось. Его брала отдышка. От изнеможения он не может ускорить подъем в гору. Выбился из последних сил, но продолжает подъем наверх по неудобной каменистой тропе. Он спешит!..
Вот он поднялся на самую вершину Змеиного утеса и с ужасом увидел огромную двенадцатиметровую змею, а в ее пасти безжизненное тело Джины. Змея продолжает заглатывать в свою утробу беззащитную жертву.
Ни минуты не раздумывая, Рахим вскинул ружье и сразу, с двух стволов, выстрелил в голову чудовищу прямо между его выпученными глазами. Змея вздрогнула, но еще усиленнее стала заглатывать свою жертву, а длинным хвостом размахивала и ловила того, кто посмел в нее выстрелить. А Рахим прицелился и выстрелил в змею из третьего ствола огромным зарядом, которым обычно стреляют в больших и сильных хищных зверей. Змея сразу стала более смирной, но ее хвост уже обвил тело Рахима и медленно сдавливал его своими железными кольцами. Змея душила свою вторую жертву.
Рахим бросил ружье, успел выхватить из ножен кинжал и одним ударом разрубил змею на две неравные части. Потом поддел кинжалом змеиное кольцо, охватившее его тело, и разрезал его.
Сразу Рахим почувствовал свободу дыхания и нанес очередной удар кинжалом по змее.
Части тела огромной змеи в конвульсиях то сжимались, то разжимались, но змея была уже мертвой и не была столь опасной, как несколько мгновений назад.
Рахим бросился к Джине, схватил ее за плечи и с силой вырвал бесчувственное тело из пасти удава-людоеда. Джина застонала от страшной боли в тазобедренном поясе. К ней на минуту вернулось сознание. Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Рахима. Она пыталась пошевелиться, понять, что же с нею происходит? Но страшная боль не позволила ей этого сделать. Она не смогла даже чуть-чуть пошевелить своим телом.
Джина подняла свою руку, положила ее на шею Рахима и тихим своим прекрасным гортанным голосом сказала: «Милый! Ты опять опоздал, и теперь уже не нужно было стрелять в змея!... Мне было так хорошо...»
Ее взор устремился куда-то вдаль и зрачки уже не двигались. Рука ее медленно соскользнула с шеи Рахима и повисла как безжизненная плеть. Рахим почувствовал, как быстро холодеют ее руки, и понял: он не успел ее спасти. Спасти самого любимого им человека, самого близкого друга. Слишком поздно пришел он на помощь Джине...