– Мама! Тебе уже лучше? – Она отодвигается, освобождая место между ней и Саймоном. Я сажусь на диван, спуск по лестнице меня вымотал.
– Не то чтобы. Я совершенно выжата. – Давно не чувствовала себя так плохо. Кости ноют, к коже не притронуться. Глаза жжет, и это проходит, только когда закрываю их. А горло так болит, что я с трудом могу говорить. – Кажется, у меня грипп. Настоящий грипп.
– Бедная малышка. – Саймон обнимает меня, и на этот раз Кэти ничего не говорит о «публичных проявлениях любви». Даже Джастин выглядит обеспокоенным.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – предлагает он. Наверное, я выгляжу совсем скверно.
– Немного воды. Спасибо.
– Без проблем. – Он встает, затем лезет в карман, достает конверт и протягивает его мне.
– А это что такое? – В конверте оказывается толстая пачка двадцатифунтовых банкнот.
– За аренду.
– Что? Мы это уже проходили. Я не хочу брать с тебя арендную плату, дорогой.
– Ну, за еду, за счета – не важно. Деньги твои.
Я поворачиваюсь к Саймону, вспомнив, как упорно он в последнее время настаивал, чтобы Джастин перестал быть нахлебником. Но тот качает головой, словно говоря, что это не имеет к нему никакого отношения.
– Это просто отлично, Джастин. Молодец, кореш. – Сленговое словечко звучит у него наигранно, и Джастин смотрит на Саймона с насмешкой.
– А я думала, ты на мели? – Кэти заглядывает в конверт, чтобы узнать, сколько там наличных.
Я убираю деньги в карман кардигана, стараясь не обращать внимания на внутренний голос, который требует спросить, откуда они взялись.
– Мелисса назначила меня управляющим кафе, чтобы самой заниматься открытием нового, – словно прочитав мои мысли, говорит Джастин. – Временно, но с повышением зарплаты.
– Это замечательно!
Я чувствую облегчение – мой сын не ворует и не связался с наркотиками – и реагирую даже слишком восторженно. Джастин пожимает плечами, как будто в этой новости нет ничего особенного, и уходит на кухню за водой.
– Всегда знала, что ему просто нужен толчок и кто-нибудь, способный увидеть, насколько трудолюбивый он парень, – шепчу я Саймону.
И тут вспоминаю, что не только у Джастина есть известия о работе. Я поворачиваюсь к Кэти.
– Прости, милая, что не поддержала тебя перед прослушиванием. Из-за этого чувствую себя отвратительно.
– Боже, да не переживай сейчас об этом, мам. Ты же болеешь.
– Саймон сказал, что все прошло блестяще.
Кэти начинает сиять.
– Это было потрясающе. Так вот, агент меня не взяла, потому что у нее уже есть несколько девушек с моими данными и диапазоном – что бы это ни значило, – но я разговорилась с парнем, который ждал в приемной. Он директор театральной труппы и ставит «Двенадцатую ночь», а их Виола недавно неудачно покаталась на лыжах. Представляешь, насколько идеально все совпало?