Все пять волчиц держатся за руки и цепляются за тоги друг друга, чтобы не потеряться в бурном человеческом потоке. Им положено сидеть далеко в заднем ряду, на самой верхней ступени.
Девушки встают в длинную, медленно движущуюся очередь из женщин, занимающих худшие места во всей арене. Когда они добираются до верха амфитеатра, ноги Амары подкашиваются от усталости. Задний ряд быстро заполняется, и приходится немало потолкаться, прежде чем Кресса замечает свободное место, где они могут кое-как расположиться все вместе. После яростной перепалки с другой женской компанией им наконец удается сесть, хотя Дидона, будучи самой хрупкой из девушек, вынуждена примоститься на коленях у Амары.
— Ты просто обязана сообщить нам, что тебе сказал Келад, — говорит Амара Виктории, уклонявшейся от ответа на этот вопрос весь путь вверх по ступеням.
Виктория улыбается, наслаждаясь своей тайной.
— Только представьте, каково было бы обладать таким мужчиной!
— Может, он самый обыкновенный, — говорит Бероника. — Может, он никчемный любовник.
— Не будь такой желчной! — смеется Кресса. — Можно подумать, ты бы ему отказала.
— А вот и отказала бы! — горячо возражает Бероника. — Я никогда бы не изменила Галлию.
Остальные смеются.
— Даже я, возможно, отдалась бы Келаду, — признается Дидона. — А это о многом говорит.
— Какая у него мощная грудь!.. — вздыхает Виктория. — Все равно что обниматься с Аполлоном!
Амара елозит на деревянном сиденье. Как бы мало ни весила Дидона, держать ее на коленях слишком жарко. Натянутый над их головами навес защищает от солнца, однако в то же время превращает амфитеатр в теплицу. Здесь не только худшие, но и самые душные места. Шум голосов, эхом отдающийся от стен арены, превращает амфитеатр в улей.
— Во сколько ты встречаешься с Менандром? — спрашивает ее Дидона.
— После первой звериной травли.
— Должно быть, твой любовник неотразим, раз ты готова пропустить ради него гладиаторов, — говорит Виктория.
— Он мне не любовник.
— Прости, совсем забыла, что у тебя любовь с торговцем скобяным товаром.
Амара закатывает глаза под смех подруг. Они с Дидоной провели с Сальвием и Приском всего три ночи, но Виктория дразнит ее так, словно она закрутила головокружительный роман. Сейчас, перед встречей с Менандром, мысли о Сальвии вызывают в ней странные чувства. Она сблизилась со вдовцом почти случайно, благодаря совместному музицированию и его неожиданной чуткости. Но, несмотря на всю его доброту, она никогда не забывает о том, что он такой же клиент, как и все прочие.
По-настоящему ее влечет только к Менандру. Иногда она даже думает, что смогла бы его полюбить, хотя их отношения состояли лишь из кратких, урывочных встреч и переписки на стене возле «Воробья». Именно так он и дал ей знать о месте встречи: «Буду ждать тебя у вторых ворот, Тимарета. Пусть Фортуна улыбнется нам обоим!» Она в ответ предложила время, после чего часами мучительно раздумывала, не показалась ли слишком пылкой или равнодушной. Возможно, лучше было предложить встретиться до начала игр? Или потом, после одного из гладиаторских боев?