— Ты для меня единственный, — говорит она, не в силах признаться ему в любви. — У меня нет никого дороже тебя.
— Ты тоже дорога мне, Тимарета. — Он наклоняется, быстро целует ее в лоб и, подняв ведро, поворачивается, чтобы уйти. — Пожалуйста, береги себя. И не нужно себя винить.
* * *
Едва увидев Амару, Британника чует неладное.
— Кресса? — пронзительным от тревоги голосом спрашивает она. — Кресса?
Амара не может заставить себя рассказать ей о смерти Крессы с глазу на глаз. Возможно, Британника ее даже не поймет. В лупанарии больше никого нет, даже Бероники, и ей приходится дожидаться возвращения подруг. Британника меряет шагами коридор, бормоча себе под нос и иногда поворачиваясь, чтобы крикнуть что-то Амаре, но той остается лишь качать головой.
И Дидона, и Бероника возвращаются с клиентами. Она знает, что, едва переступив порог, они поймут, что случилось неладное, по ее потрясенному лицу, но, что бы ни произошло, они прежде всего обязаны обслужить мужчин. Амара сидит в своей бывшей кубикуле, дожидаясь, пока они закончат.
— Где она? — Бероника влетает в комнату, едва освободившись. — Где Кресса? Что с ней случилось?
Британника нависает над кроватью, переводя расширившиеся от страха глаза с Бероники на Амару.
— Простите, — говорит Амара. — Простите.
— Нет. — Бероника качает головой, поняв ее без слов. — Нет, только не это. Это невозможно.
— Она прыгнула в море в гавани. — Амара старается говорить ровным голосом. — Она привязала себя к амфоре, чтобы точно утонуть. Я не успела ее спасти. Все произошло неожиданно…
— Нет! — воет Бероника. — Нет!
Амара боялась прежде всего горя Британники, но Бероника совершенно теряет голову. Она бьет кулаками по стенам кубикулы, рвет на себе волосы, царапает лицо, кричит и плачет.
— Я любила ее, любила! — всхлипывает она. — Не может быть, чтобы она умерла!
Бероника настолько обезумела, что Амара не решается к ней прикоснуться. Британника сжимается в комок в углу, закрыв уши ладонями. Входит Дидона и без всяких расспросов понимает, что случилось. Она бросается к Амаре, и они раскачиваются, обнимая друг друга.
Они все еще причитают, когда сквозь шум доносится дешевая лесть Виктории:
— О, дай тебя потрогать! Какой ты большой!
Слышится визг и хихиканье испанок и глубокие мужские голоса. Амара, высвободившись из объятий Дидоны, молча выходит в коридор.
Викторию лапает какой-то клиент, но она забывает о нем, услышав плач подруг.
— Кто? — спрашивает она Амару. — Кто?
— Кресса.
— Вон! — Виктория стряхивает с плеч руку мужчины. Он ошарашенно смотрит на эту шлюху, которая всего несколько мгновений назад висла у него на шее. Виктория изо всех сил отталкивает его от себя. — Выметайтесь! — побагровев от ярости, кричит она. — Все до одного, вон! Чтобы я не видела здесь ни одного проклятого мужика!