— Вон моя подруга, — говорит она, показывая на девушку. — Давай подойдем.
— Я ее помню, — отвечает он. — У нее прекрасный голос.
Амара заново представляет их друг другу. К ее облегчению, Дидона делает вид, что его не помнит. Он ни за что бы не догадался, что они посвятили обсуждению его имени и характера больше времени, чем жрецы посвящают гаданию по внутренностям животных.
— А где же Никандр? — спрашивает она.
— У него была всего пара минут. Он пришел, только чтобы вручить мне цветы.
Музыкант принимается играть песню повеселее. Влюбленная пара рядом с ними обрадованно вскрикивает и начинает танцевать. Дидона раскачивается под музыку, прижимая к груди розы.
— Мне тоже скоро придется уйти. — Менандр смотрит на Амару. — Подаришь мне один танец?
— Я не умею… — Она вспоминает, как еще на родине с детской радостью кружилась в танце с кузинами на семейной свадьбе. — Я всегда танцевала только с женщинами.
Он берет ее за руки и подводит поближе к лире.
— Все пьяны, — произносит он. — Будем импровизировать.
Она колеблется, но хлопанье, топанье и пляски слишком заразительны. Амара и Менандр берутся за руки, вертятся, останавливаются и хлопают все быстрее и быстрее, пока она с хохотом не падает ему на шею. Закончив мелодию, музыкант выразительно вытягивает перед собой руку с лирой и кланяется.
— Давай, попроси его, — говорит Менандр. — Хочу перед уходом послушать твою игру.
С тоской поглядев на лиру, она качает головой:
— Не могу.
Менандр отпускает ее, подходит к музыканту и, поприветствовав его, указывает в ее сторону. После короткого обмена фразами музыкант кивает и подзывает ее к себе.
— Разве я мог отказать в такой просьбе? — по-гречески обращается к ней музыкант при ее приближении. Амара смотрит на Менандра, гадая, что он мог сказать. — Конечно, сыграй. — Он протягивает ей свой инструмент.
В первое мгновение Амара не испытывает ничего, кроме паники. В памяти пусто, она не может припомнить ни одной мелодии, ни единой ноты. Подняв взгляд, она видит перед собой любопытные лица зевак, желающих послушать ее игру. Среди них и ее подруга Дидона.
— Спой со мной! — с отчаянием в голосе просит ее Амара.
Дидона торопливо подходит к ней.
— Что ты творишь? — шепотом спрашивает она. — Нам нельзя здесь петь!
— Как насчет любовной песенки, которой научил нас Сальвий? — При мысли о том, чтобы вернуть лиру, так и не сыграв, у Амары начинают гореть щеки.
— Я позабыла слова… — возражает Дидона, но Амара уже перебирает струны плектром.
Первые ноты поражают ее слух своей неблагозвучностью. Это незнакомый инструмент со всего лишь семью струнами вместо десяти, и ей не сразу удается подобрать аккорды кампанийской народной песни. Сосредоточившись на музыке, она забывает и о толпе, и даже о Менандре. С каждым прикосновением к струнам ее уверенность понемногу растет, и мелодия звучит все слаще. Она запевает первый куплет и, к своему облегчению, слышит вторящий голос Дидоны.