Толпа хлопает, и несколько человек начинают подпевать, напоминая волчицам слова. Амара чувствует, что Менандр улыбается и ободряюще кивает, но ей сложно не потерять его из виду за топающими и кружащимися парами. Вместо этого она смотрит на Дидону. Пение придало девушке необычайной уверенности, и она держится со смелостью, которой никогда не позволяла себе на городских улицах. Амара ловит ее взгляд, и девушки начинают петь, обращаясь друг к другу. Даже исполненная в унисон, их песня превращается в беседу, переглядку, порыв чувства. Они повторяют песню, но на сей раз, когда Дидона исполняет партию пастуха, Амара сохраняет молчание, и подруга понятливо оставляет за ней партию его возлюбленной. Девушки устраивают целое комическое представление: Дидона все более жалостно умоляет о снисхождении, а Амара высокомерно отвергает ее чувства. В конце концов Дидона изображает гибель от разбитого сердца, и по небольшой толпе пробегает смех.
Амара тоже смеется и ищет взглядом Менандра в надежде, что ему понравилась ее игра. Его нигде не видно. Отсутствие афинянина больно задевает ее, но она слишком захвачена происходящим, чтобы предаваться грусти. Двое молодых людей в первом ряду хлопают и скандируют, требуя спеть еще одну песню. Им вторят другие. Амара вглядывается в толпу, в обращенные к ней лица. Никогда прежде она не чувствовала такой власти. Кажется, будто она способна по собственной прихоти вселять в людей надежды, усмирять их желания или давать им волю. Она кланяется.
— Мы почитаем богиню любви, — громко говорит она. — Возможно, вы позволите нам спеть гимн нашей повелительнице Афродите? — Она не прилагает никаких усилий, чтобы скрыть свой иностранный акцент, намеренно называя Венеру греческим именем. Двое мужчин в первом ряду одобрительно покрикивают, и Амара вполголоса обращается к Дидоне:
— Если я спою тебе куплет по-гречески, сможешь повторить его строка за строкой?
— Думаю, да.
Амара ударяет плектром по струнам, беря быстрые, настойчивые аккорды. Ноты почти мгновенно переносят ее в дом Кремеса, где он в свете ламп смотрел на нее с жадностью лиса, ожидающего, когда оступится добыча. Это не одна из песен, выученных ею в детстве. Память о прошлом отзывается горечью. Вообразив, что все еще стоит у ног раскрашенной статуи Венеры, Амара набирает воздуха и вспоминает сладкий аромат раздавленного в пальцах мирта.
Пестротронно-нетленная Афродита,
Зевса дочь коварная, заклинаю:
Не тревожь мне досадной заботой тяжкой
Дидона внимательно слушает и, ни на миг не сводя глаз с лица Амары, приглушенно, нараспев повторяет за ней каждую строку. Этот гимн мало напоминает разудалую застольную песню, но настроенные повеселиться слушатели раскачиваются под музыку, а некоторые даже хлопают в такт.