— Поблагодарить меня?
— Да. Ведь это ты убедил нас спеть. Хозяин услышал нас и купил лиру. — Вспомнив лицо уличного музыканта, Амара робко надеется, что Феликс ему действительно заплатил. — А теперь нас пригласили петь на Флоралиях. На празднике.
На самом деле ей хотелось сказать Менандру совсем другое, однако утешает уже то, что им вообще удалось поговорить.
— Рад, что хозяин купил тебе лиру, — говорит он. — Ты так прекрасно играла.
— Менандр!..
— Мне пора. — Он беспокойно оглядывается через плечо. — Могу я тебе написать? На стене перед «Воробьем»? — Он понижает голос. — Я буду называть нас Тимаретой и Каллием, чтобы никто ничего не узнал.
— Да, — отвечает Амара. — Да.
Менандр разворачивается и, не прощаясь, спешит назад в лавку.
Я заложила Фаустилле серьги за два денария.
Она удержала асс в месяц в качестве процента.
Помпейское граффити
Вереница людей тянется к колодцу через всю улицу. Не то чтобы кто-то особенно дожидался своей очереди. Вместо того чтобы проталкиваться вперед по примеру остальных, Амара и Дидона лениво нежатся на позднем утреннем солнце. Это не самое спокойное место для отдыха. Со стороны одного из роскошных домов неподалеку раздаются стук молотка, удары и крики. Сколько Амара помнит, дом всегда стоял заброшенным. Его владельцы погибли при землетрясении, по крайней мере так ей сказала Виктория. Должно быть, у него появились новые хозяева, намеренные сделать из него дворец. Один из строителей, свесившись со своей лесенки, свистит им с Дидоной. Девушки его игнорируют: едва ли этот работяга, что еще много часов не сможет купить себе женщину, стоит их внимания.
— Всем понравилось золото. — Дидона повышает голос, перекрикивая шум. — Ночью они все накрасились!
— Особенно Бероника, — говорит Амара, вспоминая, как обильно та намазала глаза позолотой и как злилась на насмешки Виктории. «Так, по мнению мужчин в этом дурацком городе, должны выглядеть египтянки!» — настаивала Бероника, блестя лицом, словно храмовая статуя. Амаре сложно представить, какими маленькими кажутся ей Помпеи, ведь она выросла в таком огромном городе, как Александрия. Правда, будучи рабыней, она, возможно, не видела ничего, кроме дома, где служила. Виктория и Кресса тоже не преминули воспользоваться новым макияжем, но Амара подозревает, что золотая паста не поможет избежать зависти подруг. Влияние, обретенное девушками, появившимися в «Волчьем логове» последними, обескуражило всех.
— Феликс захочет, чтобы мы сегодня порепетировали для Корнелия, — произносит она. — Надо бы подобрать еще какие-то песни.