Далее воспроизвёлся и сам ролик. На нём полуголый парень с раскрасневшейся кожей танцевал нелепый танец. На голове его красовалась красная бандана, а тощую задницу облегали трусы с нарисованным на них флагом Соединённых Штатов Америки.
Парень ужасно смущался, но, побуждаемый долгом перед остальными, продолжал танцевать. Поворачивался из стороны в сторону и странным образом двигал при этом руками.
Вокруг него толпились стада людей, судя по виду — совсем молодых. Они смеялись, гоготали, как сумасшедшие.
У снимающего тряслись руки от смеха и поэтому изображение дрожало.
Конечно же, на ролике был рыжий Андрюха, что исполнял танец Рикардо Милоса на камеру. Идея, брошенная мною в массы, привела к этому.
Ролик, судя по просмотрам, неплохо так взлетел. Хотя и не сказать, чтобы сильно. Короче, свою аудиторию он определённо нашёл.
И, казалось бы, чего мне как-то останавливаться на этом, акцентировать внимание на смешном видике? Посмотрел, забыл, и пошёл дальше. Главное ведь, что рыжий получил по заслугам. Да?
Но что-то было не в порядке. Я наблюдал за танцующим Андрюхой, смеющимися школьниками, растущим числом комментариев, просмотров, лайков. И внутри меня начинала бурлить энергия.
Вчера я испытывал что-то похожее, когда дрался с рыжим. Но сейчас это чувство усилилось в несколько десятков раз. Меня буквально распирало от получаемой энергии. Но… откуда она берётся?
"Эврика, мать вашу!"
До меня дошло, в чём всё дело. Это было очевидно. Ведь я, именно я напрямую замешан в том, что этот ролик сейчас смотрят тысячи человек. Именно благодаря мне он и появился, по сути. А что это значит?
А значит это, что все люди, которые смотрят этот ролик, и при его просмотре испытывают эмоции, отдают их частицы мне. Да, из-за удалённости этих людей от меня, и того, что энергия от положительных эмоций намного меньше, чем от негативных, её количество не так велико.
Но ведь людей — десять тысяч, триста тридцать три! Это просто огромное количество, и от каждого из них, считай, я сейчас получаю долю эмоций, которые преобразуются в энергию, пополняющую мой сосуд.
О. Бог. Ты. Мой.
Это же… это же…
Я буквально влетел в штаны, которые до этого оставались спущенными в районе ступней. Быстро схватив со стула толстовку, надел её на себя, и, повязав кроссовки, выбежал на улицу. Ева, сидящая на кухне и жующая бутерброд с маслом, не успела ничего понять, и продолжила сидеть с открытым ртом.
Я выбежал из подъезда, и, наспех поздоровавшись с Артёмом, который как обычно держал вахту возле дома, побежал в сторону леса. Того самого, где я тренировался в свой первый раз в этом теле.