Ни в Перми, ни в Москве я не был обойдён вниманием прекрасного пола. Одна моя сокурсница говорила: «Смелость берёт города и девчонок». Распространён такой способ обольщения — грубоватый, но простой и эффективный. Если знакомство с собакой вы начнёте с того, что пребольно ударите её палкой по носу, она, возможно, не воспылает к вам любовью, но будет с величайшим вниманием следить за каждым вашим шагом. А если вы после этого погладите, приласкаете её — она ваша. Причина моих успехов — другая. Она отражена в народных пословицах и частушках:
Любовь зла, полюбишь и козла!
или:
Мужчина чуть получше чёрта — уже красавец,
или:
Восемь девок, один я,
Всем охота за меня.
В Перми соотношение полов в нашей студенческой группе было такое: девок — 24, парней — 2. В Москве оно не сильно изменилось.
Говорят, что брак — главное событие в жизни человека. Впрочем, народная мудрость относится к этому событию настороженно: «Женишься ты или не женишься, ты всё равно об этом пожалеешь»; «Ну, что сказать о браке? Хорошую вещь браком не назовут».
У меня этих «главных событий» было два.
В 1956-м году я, 24-летний, женился на аспирантке Института русского языка Наталье Георгиевне Михайло́вской. Её мать — преподаватель латинского языка в Московском пединституте Гита Абрамовна Сонкина. Отец — Георгий Михайловский, видный военный. В семейном архиве сохранилась фотография, где он стоит, обнявшись с маршалом Ворошиловым. В семье хранится его орден Красного знамени и наградной лист, где значилось, что он выскакал впереди своего полка, срубил пятерых поляков, но сам был ранен. В 1931-м ездил в составе какой-то военной миссии за границу. Получил там телеграмму: «Умерла мать Родилась дочь» (моя будущая жена Наташа). О его смерти в семье говорили неохотно и глухо. Подозреваю, что он был репрессирован.
Жена Наташа — умная женщина, обожающая русскую литературу. Читали с ней стихи Гумилёва, Белого, Пастернака, Волошина, которых замалчивало советское литературоведение или упоминало вскользь, «сквозь зубы». Так, если творчеству Н. Помяловского и Ф. Решетникова было отведено в программе Пермского университета несколько лекций, то Блок удостоился одной (да и тут ограничились произведениями, оправдывающими революцию, — поэма «Двенадцать» и стихотворение «Скифы»). С какой жадностью большевики растащили на лозунги строчки поэмы «Двенадцать»:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем!
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнём-ка пулей в Святую Русь —