– Значит, мама с сестрой теперь на юге живут?
– Да. Там у маминых родителей дом. Они теперь его переделали под мини-отель. Летом сдают несколько комнат отдыхающим.
Женя замолчала, не зная, что ещё сказать. Она и так рассказала Тамерлану слишком много, а ведь никого раньше не посвящала в подробности их семейной трагедии. Только Наташка знала. С подругой они росли вместе, а потом Наталья несколько лет прожила с Женей в этой квартире, пока не вышла замуж.
У Тамерлана зазвонил телефон, нарушив тишину. Звонили из управления. Нужно было ехать.
– Мне пора, Женя. Дел ещё по горло сегодня.
– Да, конечно.
– Спасибо тебе за обед.
Она улыбнулась, поднявшись, чтобы проводить его к дверям. При выходе из кухни Тамерлан резко остановился, обернувшись к Жене, и она, шедшая за ним по пятам, отпрянула, вдруг оказавшись зажатой между стеной и широкой грудью следователя. Тамерлан обвил ее талию одной рукой, прижав девушку к себе.
– Вы чего это, товарищ следователь? – захлопала Женя от страха ресницами.
– Женька, ты же прекрасно понимаешь, что я не просто так набился к тебе в извозчики по четвергам.
Тамерлан возвышался над ней, словно гора, обнимая огромными ручищами и не давая ей пространства для манёвра, от чего Женя испугалась, почувствовав себя совершенно в его полной власти.
– Конечно, понимаю. Вы… вы не хотите, чтобы меня убили.
Он прищурился, глядя на неё как-то злобно и с раздражением.
– Ты правда не видишь, что я с ума по тебе схожу, или прикидываешься?
– Я…
Тамерлан наклонился, чтобы поцеловать Женю, но она отвернула голову, и его губы нашли только ее волосы.
– Тамерлан Ниязович, вы зачем это? Я вам не давала никакого повода.
Тамерлан отпустил ее.
– Женя, ну что ты как ребёнок, ей-богу. Я же не просто так, я же серьезно.
– Если… если вы так… если все эти поездки по четвергам, только чтобы вот это, то не нужно ничего! Ни четвергов, ни перемирий, ничего!
– Ничего, значит? – с горечью спросил он.
– Ничего.
Женин голос дрожал.
– Ну, как знаешь.
И он пошёл к выходу, а Женя так и осталась стоять, прижавшись спиной к стене кухни. Она услышала, как за ним закрылась дверь, и, всхлипнув, сползла по стене на пол. Позже Женя и сама не могла понять, что стало причиной ее истерики. То ли накопившаяся за день усталость. То ли нервы ее сдали от постоянно испытываемого в связи с убийствами напряжения. То ли ее напугал напор, с которым Тамерлан попытался объясниться. То ли Женя осознала, что вовсе не хотела его прогонять и что теперь ничего уже не исправить.
Вволю наплакавшись, она решила выбросить все мысли из головы и больше не думать ни о Тамерлане, ни о произошедшей между ними сцене. Лучший способ избавиться от дурных мыслей – поработать. И Женя уселась за написание очередной научной статьи, полностью погрузившись в мир, отстоявший от настоящего на шесть сотен лет. Здесь хоть и царил хаос междоусобных войн и татарско-монгольского ига, но зато не было ни маньяков, убивающих невинных студенток, ни следователя, в которого она, кажется, влюбилась, как школьница. Он пугал ее и своей физической силой, и мощью своего притяжения, и тем, что почти в отцы ей годился, и тем, что, казалось, он сам был не рад возникшему между ними чувству. Оттого и оттолкнула его, что боялась. Оттого и рыдала, что знала, его гордость не позволит ему снова вернуться и терпеть ее незрелость. Права была Наташка, удивляясь тому, как Жене одновременно удавалось быть такой серьезной в науке, и сущим ребёнком в жизни. Нет! Нет! Прочь от Тамерлана нынешнего к Тамерлану давно минувших дней.