«Только теперь я понимаю, чего мне больше всего хотелось целый день! – всё больше и больше удивляясь самой себе, думала Олеся Сергеевна. – И это даже намного лучше заварных пирожных с жирным кремом»
А в этот самый момент, чья-то пара внимательных глаз проводила ничего не подозревающую сотрудницу уголовного розыска долгим пристальным взглядом. Следовавший за ней по пятам уже два квартала человек резко остановился и быстро шагнул в арку между домами, по всей видимости, решив притаиться в подворотне. Он знал, что увидеть его она не должна была любой ценой. Ставки в игре, которую он вёл, теперь были как никогда высоки.
«With the lights out, it's less dangerous
С выключенным светом всё не так опасно
Here we are now, entertain us
Вот мы и здесь, развлекай нас
I feel stupid and contagious
Я чувствую себя глупым и заразным
Here we are now, entertain us
Вот мы и здесь, развлекай нас
A mulatto
Мулат
Аn albino
Альбинос
A mosquito
Комар
Мy libido
Моё либидо
Yeah, hey, yay
Эй!»
Музыка группы «Нирвана» звучала в наушниках настолько неприлично громко, что сидящие на лавочке в тени густой кроны старой липы деревенские богобоязненные старушки вмиг насторожились. Они с подозрением провожали боязливыми взглядами молодую стройную девушку в чёрных рваных джинсах и затёртой чёрной футболке с длинными рукавами и накинутым на голову капюшоном. Если бы не вызывающе ярко накрашенные тушью глаза и пухлые губы, контрастно очерченные помадой тёмно-коричневого цвета, то издали её вполне можно было принять за молодого человека.
Она неторопливо шла по деревенской улице, ритмично покачивая головой в такт звучащей в наушниках музыке. За спиной болтался чёрный джинсовый рюкзачок, в одной руке дымилась тонкая длинная сигарета, а в другой была зажата литровая пластиковая бутылка с логотипом «Кока-Кола».
По всей видимости, её абсолютно не волновали откровенно осуждающие взгляды, которые бросали ей в спину деревенские старухи. Да, если честно, ей было откровенно наплевать и на них, и вообще на всё и всех вокруг. Во всём её облике и в каждом жесте ощущалась какая-то подчёркнутая небрежность… Хотя, скорее нет, правильнее было бы сказать, это была полнейшая раскованность, почти граничащая с неестественной расслабленностью, что создавало у смотрящего впечатление, будто то была не молодая брюнетка, а гуттаперчевая кукла, автоматически движущаяся лишь к одной ей известной цели.
– Опять Янка к этому дьявольскому отродью попёрлась… Что-то зачастила она в последнее время, вчера ведь только приезжала. Племянница, итишь твою мать, – злобно шикнула сквозь зубы самая старшая по возрасту в этой компании. – Бабка-то её покойница, наверное, в гробу на погосте переворачивается, когда видит, какая внучка у неё выросла. Тьфу!