– Что это? – чуть слышно прошептал Дарий.
Разведчики уже подошли к казарме. Все замерли и прислушались. До них донесся негромкий звук. Нельзя было не узнать стон раненого. Выжившего.
Парфянин толкнул острием меча хлипкую дверь, и она с сухим стуком врезалась в стену. Внутри пол был скользким от крови. Кровавые следы вели к маленьким комнатам, в каждой из которых жили восемь человек, – контуберниумам. Численность гарнизона равнялась половине центурии, поэтому таких помещений было всего пять да еще комната побольше – для оптиона, командовавшего гарнизоном. Скорчив гримасу отвращения, Дарий резко мотнул головой в сторону Ромула, Новия и еще одного солдата.
– Вы, трое, идите налево, – приказал он. – Мы пойдем направо. – И он удалился, взяв с собою Оптата и пятого легионера.
Бренна оставили снаружи.
Ромул крепко стиснул костяную рукоять меча. О Юпитер, Наилучший и Величайший, думал он, защити меня. Топот их калиг гулко отдавался в узком коридоре. Ромул шел первым, остальные в шаге позади него.
Каждый прикрывался щитом и держал наготове гладиус. Ромул остро ощущал присутствие Новия за своей незащищенной спиной.
– Не бойся, раб, – прошипел ветеран. – Я хочу, чтобы ты глядел мне в лицо, когда будешь умирать.
Ромул резко обернулся, готовый завершить эту изматывающую вражду здесь и сейчас.
– Есть что-нибудь? – каким-то не своим голосом проревел издали Дарий, разрушив криком злые чары.
– Нет пока, – отозвался Ромул, осматриваясь. Когда же он оказался перед дверью первой комнаты, у него отшибло дар речи.
Неожиданного нападения можно было не бояться. Во всех комнатах им открывалась одна и та же картина. Валяющиеся один на другом изуродованные трупы; руки и ноги у них торчали под неестественными углами. Все легионеры были раздеты донага, их кольчуги и выцветшие красновато-коричневые туники валялись на полу рядом. А вокруг мертвых тел и груд одежды – запекшаяся кровь.
Даже Новию стало не по себе.
– Кто же поступает так с врагами?! – воскликнул он.
– Скифы, – прошептал Ромул. Тарквиний успел рассказать ему о варварских нравах этого народа.
– Проклятые дикари!
Все тела были изуродованы совершенно одинаково: убитых обезглавили и содрали кожу с груди, спины и ног. Отрубленных голов видно не было. Ромулу было известно почему. От того же Тарквиния он узнал, что скифы оценивали доблесть воина по количеству голов, которые он приносил с поля боя. Из верхней части вражеских черепов они делали кубки для питья, обтягивали их кожей и даже золотили изнутри, а человеческой кожей украшали сбруи своих лошадей и находили для нее множество других применений. Теперь, при виде этой дикарской жестокости, Ромул проникся неодолимым отвращением к тем, кто был способен на такое. Как и все, он старался дышать ртом, но вскоре понял, что запах в помещении почти не чувствуется. Хотя все эти воины были мертвы уже больше суток, сильный мороз не позволил начаться разложению.