Занавески были задернуты в попытке отгородиться от жизни. Она спала еще хуже, чем до выкидыша, и много плакала, вставала только, чтобы переместиться на диван и провести там остаток дня. Все лето Мартин работал допоздна и приносил вечером готовую еду. Она ела мало, и все было соленым на вкус. Она сильно похудела.
Ток-шоу прервалось на рекламу. Не зная зачем, она села и посмотрела на опущенные жалюзи. Она чувствовала отчаянную потребность что-то сделать — не могла сказать, что или зачем, просто если ей придется еще полежать неподвижно, у нее начнется паника. Она встала и поморгала, пережидая головокружение, потом подошла к окну и подняла жалюзи. Когда глаза привыкли к свету, она увидела, что трава частично покрыта первой опавшей с деревьев листвой. Листья желтели, как солнечные зайчики на зеленом фоне. Трава же была высокой и спутанной. Саду не хватало ухода. То немногое, что сделал Мартин для укрощения природы, не сильно изменило вид сада.
Ручка двери на террасу с трудом поддалась и заскрипела. Солнце согревало лицо, а легкий ветерок теребил хлопковую пижаму. Она ступила голыми ногами на траву. Травинки щекотали пальцы, а влажная земля охлаждала ступни. Влажность, как молния, проходила от подошв по всему телу. Она дрожью поднималась по позвоночнику, кружилась в голове и исчезала в волосках на шее. Анника не могла это объяснить, но ей хотелось еще. Это был как будто голод, который нужно утолить. Она скользила ступнями по траве, отходя дальше на газон. Трава покалывала, но не приносила той же эйфории, как первый контакт с почвой. Она огляделась, чтобы проверить, не наблюдают ли за ней. Никого нет. Она одна.
Взгляд упал на растительность у стены. Вдоль фасада, перемешавшись до неузнаваемости, росли цветущие многолетние растения, за которыми много лет не ухаживали. «Не с тех ли пор, как исчез Ян Апельгрен?» — подумала Анника. Она упала на колени у завядших цветов и положила руки на землю. Земля была сухой и серой. Солнце нагрело ее так, что тепло разлилось по ладоням. Она фыркнула и встала, сходила за ключом от сарая и начала разглядывать инструменты в нем.
Взгляд скользил по тяпкам и граблям, пока она не нашла лопатку. Острую металлическую лопату с грязной пластиковой ручкой. Она взяла ее и вернулась к цветам.
— Чем я занимаюсь? — спросила она вслух. Потом резко вогнала лопатку в землю. Когда та ударилась о камень, раздался скрежет. Анника подалась назад от звука и бросила лопатку, как будто та обожгла ее. Она снова огляделась на случай, если ее все-таки заметили. Убедившись, что никого нет, она снова взялась за работу. Дергала, рубила и выворачивала, пока после многих усилий среди оборванных корней и отцветшей цветочной луковицы не образовалась ямка глубиной в десять сантиметров.