Ян ♥ Тереза. 5 ноября
Апельгрен совершал убийства в ночь собственной свадьбы. Вскрытие показало, что он выживал за счет жертв. Питался ими. Сесилии становилось нехорошо каждый раз, когда она вспоминала об этом.
— Я, кстати, до сих пор удивляюсь, как она, та издательница, смогла издать книгу, когда так боялась тех монстров, — сказал Юнас.
В последней работе Яна Апельгрена, книге, которую Анника Гранлунд и издательство Эклунда превратили в бестселлер, были описаны все ключи к разгадке. Книга оказалась не только биографией, но и криком о помощи человека, которого уже нельзя спасти.
— Не знаю, — сказала Сесилия. — Они ведь были в отчаянии. Анника отказывается говорить об этом.
Тоннель под полом был слишком узок, чтобы спуститься по нему вниз без кислорода. Спасательная служба предполагала, что Анника задохнулась где-то под землей. Они бы никогда не нашли ее, если бы она, хромая, не вышла из леса в трехстах метрах от дома, в таком глубоком шоке, что не помнила собственное имя.
— Я ее понимаю, — сказал Юнас. — Но книга и сейчас, после раскрытия дела, продается не хуже.
Сесилия покачала головой. Она никогда не поймет, что люди хотят читать. После «Я Барсук» она совсем перестала читать детективы. Они становились только все более жестокими, как будто авторы соревновались между собой в том, кто придумает самые чудовищные способы умерщвления людей. Она решила отныне читать только оптимистическую литературу.
— Нет, — сказал Юнас. Монитор погас, а вентилятор в компьютере стих. — Да нет никаких монстров в земле! Вот люди — настоящие монстры. Все остальное — плод больной фантазии.
Сесилия кивнула.
— Вот-вот! — сказала она, чувствуя, как сводит живот. — Конечно, под землей нет никаких чудовищ.
Единственный способ остановить кошмар — убить меня. Но даже если я умру, существа останутся.
Пятница, 3 февраля
Анника закрыла за собой дверь и сняла шапку. Шапка стала влажной от снега, падавшего с неба, cловно стая птиц, и окутывавшего припаркованные машины толстым одеялом. Тепло из коридора разогрело ее щеки, так что они красиво зарумянились.
— Я дома, — сказала она, расстегивая молнию на новом пуховике. От красного пальто она избавилась. Оно напоминало ей о прошлой жизни.
— Иду! — закричал Мартин из кухни.
Анника улыбнулась. Они задержались в объятиях друг друга и поцеловались. Она почувствовала томление в груди, почти как на заре влюбленности. Они справятся, несмотря на все, что пережили. Теперь она точно знала.
— С Хеленой нормально прошло? — спросил Мартин, осторожно заправляя ее рыжую прядь за ухо.