Вероятно, ей следует стряхнуть с себя непривычную апатию, встать и закрыть окно. Но оказалось, что это ей не по силам. Она отказалась перед сном принять предложенное ей успокоительное и теперь сочла странным – хотя это ее не встревожило, – что чувствует такую тяжесть, такое неодолимое желание не двигаться с места, остаться в этом коконе тепла и комфорта, ожидая нового негромкого посвиста, нового порыва ветра; она не сводила глаз с узкого прямоугольника звездного света. Рода не испытывала боли и, подняв левую руку, легко коснулась подбитой чем-то мягким накладки и полосок липкого пластыря, которым та была закреплена. Сейчас она уже привыкла к тяжести и твердости накладки и обнаружила, что трогает ее так, будто бы ласкает, будто накладка стала такой же неотъемлемой частью ее существа, как воображаемая рана, которую она прикрывает.
Но вдруг, в перерыве между порывами ветра, Рода услышала звук, такой тихий, что лишь царившая в палате тишина позволяла его расслышать. Она скорее почувствовала, чем услышала чье-то присутствие: кто-то ходил по гостиной. Сначала, в сонном полусознании, Рода не почувствовала страха, только смутное любопытство. Должно быть, это раннее утро. Вероятно, уже семь часов и ей принесли утренний чай. Но вот еще один звук, всего лишь легкий скрип, но ошибки быть не могло. Кто-то закрывал дверь спальни. Любопытство уступило место первому холодному предчувствию беды. Никто ничего не сказал. Не зажегся свет. Рода попыталась хриплым голосом окликнуть пришедшего, но безуспешно – мешала накладка. «Кто вы? Что вы тут делаете? Кто это?» – пробормотала она. Ответа не последовало. И теперь она знала со всей определенностью, что это вовсе не дружеский визит, что рядом с ней – что-то или кто-то, явившийся со злыми намерениями.
Она лежала, застыв от страха, а нечеткая фигура, вся в белом и с закрытым маской лицом, встала у ее кровати. Руки вознеслись над головой Роды ритуальным жестом, как бы непристойно пародируя благословение. С трудом Рода попыталась приподняться, но простыни и одеяла, казалось, давили на нее, тянули вниз. Она подняла руку – к сонетке и лампе. Сонетки на месте не оказалось. Рука нащупала выключатель, он щелкнул, но света не было. Кто-то, по-видимому, перевесил сонетку выше, она не могла до нее дотянуться, и вывернул лампочку. Рода не закричала. Долгие – с раннего детства – годы самоконтроля, боязни выказать страх, нежелания искать облегчения в криках и воплях теперь лишили ее способности позвать на помощь. И она понимала – крик не будет услышан, накладка даже говорить ей мешала. Рода попыталась выбраться из постели, но обнаружила, что не может двинуться.