Несмотря на все достижения в промышленности и сельском хозяйстве, моральная обстановка в города оставалась запутанной и напряженной. С одной стороны, недовольство, выплеснувшееся наружу во время заговора Романова, никуда не делось, его лишь загнали вглубь. Мелким предпринимателям, потерявшим собственный бизнес и ставшими ненужными вчерашним клеркам, пришлось идти на производство или в пригородный оранжерейный комплекс. Работа часто грязная и не престижная, что лишь прибавляло им недовольства своим положением А родственникам тех, кому не досталось жизненно-важных лекарств объяснить что-либо было невозможно. С другой стороны, возникли новые поводы для недовольства. Горожане злобились во втихомолку на кухнях, сравнивая собственное благополучие с образом жизни чинов администрации и элиты. Городские верхи по-прежнему каталась на дорогих автомобилях и горючее для этого находилось. К их услугам был городской ресторан Степные Дали. Они по-прежнему вкусно ели и сладко пили. Уровень их жизни остался таким-же, как до Переноса.
Дополнительными дровишками в огонь недовольства стали странные и тревожные слухи, гулявшие среди горожан. Город маленький, ничего не спрячешь. Один, о большом скандале между Соловьевым и директором электростанции. Что-то связанное с кражами и распилами бюджетных средств чинами администрацией. Подробностей никто не знал, но в результате директора едва не уволили. А второй — с тревожными шепотками о грядущем противостоянии города с аборигенной Россией. На телевидении и в городской газете неожиданно появились явно заказные материалы о варварской сущности Русского царства, тяжелой судьбе, рабском и бедственном положении крестьян и о предстоящих гибельных для народа петровских реформах. Выступали историки, демонстрировали убедительные документальные материалы. Завуалированно высказывалась мысль, что горожане, как представители просвещенного двадцать первого века, обязаны спасти угнетенных соплеменников-хроноаборигенов, даже вооруженным путем. Горожане жалели аборигенных русских, но идея воевать с собственными предками большинству показалась дикой и безумной.
Сразу после возвращения экспедиции по телевидению и в газете прошли материалы об экспедиции в помощь казахам. Их героями стали ее начальник майор Афонькин и артиллерист. Оба на следующий день получили очередные воинские звания, а об Александре словно забыли, лишь корреспондент грэсовской малотиражки Сергей Иваненко взял у него интервью, на следующий день оно появилось в газете.
На следующий день, едва командир мотострелкового батальона подполковник Изюмова после утреннего построения зашел в собственный кабинет, раздалась трель телефонного звонка. Подполковник нахмурился и достал из кармана мобильник, номер секретаря градоначальника.