В Петербурге началось повальное увлечение сатирическими журналами, помещавшими острополитические материалы и рисунки на злобу дня. В них сотрудничали почти все друзья Грекова: Бродский, Горелов, Добрынин. Широко известным сделался смелый рисунок Бродского «Пахарь»: по усеянному черепами полю за тощей лошаденкой, запряженной в деревянную соху, влачится изможденный крестьянин. За крамольные рисунки цензура немедля закрывала журналы. Но тут же возникали новые.
Греков всецело разделял революционные воззрения своих товарищей, но в сатирических журналах не сотрудничал, считая себя недостаточно опытным рисовальщиком. Зато много занимался, совершенствовал свое мастерство. Долгие часы проводил в Эрмитаже, копируя картины известных мастеров. Времени для самостоятельных упражнений было предостаточно, поскольку занятия в Академии художеств, втянутой в круговерть политических событий, шли с перебоями.
Наступило лето. По приглашению Давида Бурлюка неразлучная троица: Бродский, Греков и Колесников — отправилась на каникулы в Козырщину, имение на Полтавщине.
Каждый день художники поднимались чуть свет. Приглушенно дребезжало стекло отворяемой балконной двери. Нагруженные этюдниками, холстами молодые живописцы спускались в парк, из глубины которого тянуло утренней свежестью.
— Передний план надо тщательно выписывать, — наставлял друзей Колесников. — Обыватель любит, чтобы веточка была отделена от веточки, чтобы просматривался каждый листок…
Обладавший практической сметкой, Колесников тонко уловил, что требует посетитель выставок, что обеспечивает коммерческий успех. Изо дня в день он писал пейзажи с броскими группами дубов либо изображал одно разлапистое дерево, выросшее на пригорке, где свирепые ветры искривили его ствол, искромсали кору. Расчет Колесникова оказался безошибочен. Уже в скором времени он сделался модным, «покупаемым» живописцем. На его пейзажах с дубами, экспонировавшихся на различных выставках, неизменно красовались таблички: «Продано», «Продано», «Продано». Это означало, что художнику предстоит копировать удавшуюся вещь во множестве экземпляров. Острые на язык художники дали Колесникову хлесткое прозвище «Паганини дубовых веток».
Осенью 1906 года Греков вернулся в Петербург, нагруженный множеством этюдов. Рассматривая их, Петр Евгеньевич Мясоедов довольно басил:
— Хорошо, очень хорошо. Что ж, пришла пора выбирать профессора-руководителя… Вы небось мечтаете учиться у Репина?.. И правильно! Идите к Илье Ефимовичу. У него вы научитесь мыслить масштабно, решать сложные художественные проблемы.