Знаменщик и трубач (Заболотских) - страница 6
Наивный старик и не подозревал, что иконы со штампом «Афонский монастырь» на обороте кипарисовых досок писались не в далекой Греции, а в Одессе и отсюда целыми возами отправлялись по всей Руси.
Сыновнее увлечение рисованием не на шутку встревожило Ирину Алексеевну. Выросшая в лишениях и нужде, она больше всего боялась, что и ее дети хлебнут горя. Застав сына склоненным над бумагой, она сердито налетала на него:
— Смотри, станешь маляром, какие красят по станицам крыши да заборы у богатых казаков. Умрешь в нищете!
— Пусть рисует, — успокаивал жену Борис Иванович. — Кто в детстве не калякал на бумаге… Подрастет немного, сам бросит пустые забавы…
В 1894 году отставной хорунжий определил двенадцатилетнего сына в училище. Поездка в окружную станицу Каменскую, где находилось училище, была для Мити целым событием. Впервые он надолго оставлял родной дом. Впервые ехал по железной дороге.
Каменская, расположенная на возвышенном берегу полноводного Северского Донца, произвела на мальчика огромное впечатление. В центре станицы стояли красивые двухэтажные дома, доселе им невиданные. И что совсем было удивительно: главная улица была замощена, и посередине ее тянулся сквер.
— Каменская, — рассказывал Борис Иванович сыну, — самая большая из донских станиц. По числу жителей она уступает лишь Новочеркасску. Одних только церквей здесь семь…
При виде огромного, вытянувшегося почти на квартал каменного дома с затейливой кладкой по фасаду и железными жалюзи зеленого цвета отставной хорунжий почтительно понизил голос:
— Это хоромы обувного короля Шевкоплясова. У него под началом сотни рабочих. Вся Донщина щеголяет в его сапогах…
Истинный облик Каменской открылся Мите позднее. Оказалось, что каменные дома стоят лишь в центре. Основная же масса жителей обитает в мазанках да хибарках. Большую часть населения богатой станицы составляли бедняки. Не случайно, что именно в Каменской в октябрьские дни 1917 года возник первый на Дону Военно-революционный комитет… Глядя на детей, играющих на пыльных задворках станицы, Митя и не догадывался, что в недалеком будущем они, бойцы революции, станут героями его батальных картин.
В училище, вдали от дома, страсть к рисованию вспыхнула у юного художника с новой силой. Копирование картинок из «Нивы» было забыто. Он начал рисовать «от себя». Придумывал какое-нибудь захватывающее путешествие и иллюстрировал его. «Как ловко у тебя получается!» — восхищались, разглядывая его работы, ученики. Некоторые откровенно завидовали.
Самым способным рисовальщиком в училище до сей поры считался Туроверов, умело перерисовывавший олеографии, изображавшие Киево-Печерскую лавру, Афонскую гору, море с кораблями. Он с пристрастием допытывался, откуда Митя копирует свои «баталии» и «охоты на диких зверей». Когда же узнал, что тот выдумывает сюжеты сам, потрясенно ахнул: